Стратегия

Наши утверждения, быть может, покажутся абстрактными, висящими в безвоздушном пространстве, так как исследователи войн часто далеки от того, чтобы на протяжении своих многотомных трудов уделить хотя бы несколько страниц характеристике стратегической линии поведения обеих сторон в данной войне. Но стратегическая линия поведения, это — реальность, и даже не мудрый, но сколько-нибудь последовательный и честный стратег имеет свою линию поведения, свой подход к оценке обстановки. Современная же военная история, пытающаяся исходить из одной абсолютной, единственно верной линии стратегического поведения, неспособна сколько-нибудь уяснить смысл и связь в нагромождении военных событий, которое она рассматривает, как некий хаос. Грубым самозванством, жестокой подделкой, «американским золотом» звучат заглавия «стратегических очерков» той или иной кампании. Военная история представляет пока лишь оперативный протокол.

Линия политического поведения — общепринятое понятие. Всем понятно, что военный коммунизм или новая экономическая политика имеют каждый свою особую логику согласования. Найти эту логическую линию, отвечающую в данный момент условиям экономического базиса, — величайшая задача политического искусства. В стратегии также каждый вооруженный фронт имеет свою базу, — и действия на вооруженном фронте являются только производными от баз обеих сторон. В глубоком анализе этих баз и лежит разгадка избрания надлежащей линии стратегического поведения. Стратегия является частью политики, известным ее ракурсом и строится на той же базе. Отсюда, в конечном счете, и подчинение стратегии политике. Стратегическая линия поведения должна являться проекцией на вооруженный фронт общей политической линии поведения.

Весь наш труд, в сущности, посвящен вопросам, связанным со стратегической линией поведения. Мы стремились теоретически очертить ее с разных сторон. Более конкретный характер нашему изложению мы могли бы придать только в форме стратегического анализа какой-либо кампании.

УПРАВЛЕНИЕ

1.СТРАТЕГИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО

Генеральный штаб

 В течение истекшего столетия в организации военного управления господствовала прусская схема, согласно которой на высшие командные посты в армии назначались лица, окруженные в юнкерско-феодальном классе большим почетом; по преимуществу, это были члены царствовавших в Германии династий, иногда довольно молодые, а частью это были генералы с огромным служебным старшинством. Эти лица пользовались крупным социальным весом, но удельный вес их, как специалистов в стратегическом или оперативном искусстве, был ничтожен. По существу, эти прусские командующие лишь шапронировали (прикрывали) своих начальников штабов, на которых ложилась вся ответственная работа.

Гинденбург в течение четырех с половиной лет мировой войны соглашался со всеми докладами Людендорфа и не ввел в предлагавшиеся Людендорфом планы ни одной поправки.

Преимущества германской системы заключались в том, что, сохраняя видимость феодального местничества, она допускала возложение ответственной работы на талантливых специалистов, не считаясь ни с их возрастом, ни со служебным положением. Армии вверялись молодому генералу или даже полковнику, который официально значился, лишь как «шеф» (начальник штаба), и который имел при себе приличного представителя идеи феодального старшинства. Разумеется, выгоды этой системы отпадают в армии, окончательно освободившейся от феодальных предрассудков и с удовольствием приемлющей командование молодых вождей, вне всякой линии старшинства.

Отсюда, однако, еще не следует, что генеральный штаб является пережитком феодализма. С упразднением местничества, отношения между командующим и начальником штаба становятся более нормальными. Но командующий в современных условиях войны должен опираться на целый коллектив отборных помощников, хорошо понимающих друг друга, сплоченных, годных на всякую ответственную работу, заслуживающих полного доверия.