Стратегия

Несомненно, в будущих войнах, при связанном с ними напряжении классовой борьбы, также сложится более благоприятная обстановка для эксплоатации оккупированной территории, чем то было в мировую войну. Опыт 1920 года гласит о необходимости тщательной подготовки к использованию слагающейся конъюнктуры. Открывается большой простор мечтаниям о воскрешении Тамерлановских ударов на тысячи километров. Мечтательная стратегия, впрочем, в наш век, опаснее чем когда-либо. Преувеличенная оценка возможностей использовать силы и средства захваченной территории может исказить перспективу и приведет к взгляду на войну, как на расширение общего базиса. Такая доктрина была бы опасна своей односторонностью, своим выдвижением захвата территории во что бы то ни стало, как основной задачи вооруженного фронта, своим стремлением измерять победы количеством захваченных километров за пределами государственной границы, своей недооценкой синицы имеющегося тыла и сообщений с ним и погоней за журавлем «базы впереди».

Экономика современной Европы чрезвычайно сложна и с трудом мирится не только с изменениями в линии фронтов враждующих сторон, но и с изменением границ. Новые очертания государств (согласно Версальского договора) вызвали общее экономическое расстройство Европы. Фабрики Вены, Лодзи, Риги, Ревеля еще на девятый год существования новых политических образований не могут улечься в их Прокрустово ложе. Эта экономика совершенно не похожа на ту, которая легла в основу завоеваний Чингиз-хана. Толковое, не хищническое использование средств оккупированной области требует ее экономической организации, что связано с затратой не дней, а месяцев. С налета возможно ограбить склад готовых изделии на фабрике, что многого не даст и оттолкнет рабочих от завоевателя; но обеспечить подвоз топлива, сырья, продовольствия, сохранить возможность дальнейшего производства и направить его в нужном нам направлении — это задача, требующая планомерных, длительных усилий. Прежде чем оккупированная область даст заметное приращение сил, необходимо будет наступающему самому затратить крупные и высоко квалифицированные силы на административный охват пространства, оставшегося позади нашего вооруженного фронта.

При наличии заранее созданного плана оккупации и подготовки кадра политических и экономических работников успешность использования сил и средств захваченной территории может быть значительно повышена. Однако, административные и экономические мероприятия развиваются несравненно более медленным темпом, чем оперативные действия; требуется известное время, чтобы новая власть завоевала у населения доверие к своей прочности; только в случае значительной паузы между операциями (например, в течение зимы) можно ожидать серьезного приращения нашей мощи от территории, захваченной одной операцией, для следующей операции. Если же военные действия будут развиваться в стиле сокрушения, и операции будут непрерывно следовать, сливаясь в одну операцию, то расчитывать на приток новых сил и средств от оккупированной территории, за исключением непосредственно используемых войсками продовольствия, фуража, жилья и крупных видимых товарных запасов, не приходится.

Эвакуация и беженцы

 С введением всеобщей воинской повинности, при том напряжении, которого достигла война в 1914—1918 г.г., приходилось рассматривать все взрослое трудоспособное население неприятельской страны как элемент неприятельской силы, брать его на учет при оккупации и при эвакуации страны приравнивать его к военнопленным и уводить с собой. Так поступали немцы во Франции в мировую войну. В покидаемых ими районах они оставляли только лишние рты, но не рабочие руки. Русские упустили это сделать в Восточной Пруссии. В условиях современной классовой борьбы, разумеется, отношения к населению будут покоиться на других началах; границу между друзьями и врагами будут обозначать не пограничные столбы, а социальные грани. Однако, в известных районах, несомненно, придется иметь дело и с господствующими национальными движениями.

Иногда эвакуация понимается в скифско-гуннском стиле. Является стремление обратить покидаемую территорию в пустыню, с сожженными селениями, уничтоженным урожаем, уведенным населением и скотом. Естественно возникающее беженское движение не только не сдерживается, но искусственно вызывается и даже вынуждается силой.