Стратегия

В мировую войну немцы отличались тем, что сводные дивизии и корпуса, надерганные ими по батальону со всего фронта, держались при обороне почти так же упорно, как и нормально организованные дивизии. В сентябре 1915 г. прорыв в Шампани немцы заткнули корпусом из 20 батальонов, принадлежавших к 10 различным дивизиям. Еще более пестрый состав представлял сводный корпус Бернгарди, которым немцы прикрыли, в момент Луцкого прорыва, Ковель. Их батальоны, как кубики, можно было собирать весьма различным образом. Для этого нужна высокая сознательность войск и уверенность их в том, что в случайном начальнике они найдут человека, которому интересы чужого германского батальона так же дороги, как и своего.

Французам, и в особенности старой русской армии, такие импровизации удавались гораздо хуже. При выделении из-под своего ведения каждый начальник, руководимый эгоизмом, отбирал наиболее слабую часть. Последняя чувствовала, что в рамках чужой группы ее ни жалеть, ни награждать не будут, и стремилась больше показать усердие, чем оказывать его. Начальники, умевшие обращаться с чужими войсками, были на счету. Понимание долга обычно ограничивалось узкими организационными рамками[110].

Территориальные части, особенно в первый период войны, требуют крайне бережного отношения к сохранению хрупких еще нитей их организации, и по природе своей мало отвечают такому способу комбинирования резерва.

Конкретные политические цели, которые имеются в виду при подготовке к войне, конечно, должны быть глубоко продуманы и точно формулированы: при легкомысленном их выдвижении получаются и легкомысленные сдвиги в плане войны и строительстве армии. Так, славянофильская мечта о захвате Константинополя привела к тому, что свыше двух десятков лет значительные, однако недостаточные, средства расходовались нами на подготовку переброски десанта на берега Босфора. Вплоть до русско-японской войны интеллектуальная работа Одесского военного округа сосредоточивалась на этом десанте; производились десантные маневры, были заготовлены особые большие лодки для перевозки десанта на берег, и нормальные приспособления для подъема лодок, существовавшие на пароходах «Русского общества пароходства и торговли», были заменены более крепкими, так как были слишком слабы для этих лодок; был сформирован в Одессе особый десантный батальон, имевший обширную материальную часть. Конечно, серьезное выдвижение такой политической цели, как захват Константинополя, должно было связаться с рядом обширнейших экономических, политических и военных мероприятий, без которых потуги Одесского военного округа немного стоили. И совершенно был прав Сухомлинов, настоявший в 1909 году на уничтожении этой десантной подготовки — «дорогой игрушки», которая «сверх того, может стать опасной забавой» [111].

 Отношение нестроевых к строевым

 Примером нерациональной организации является устройство Красной пехоты в течение гражданской войны. Принципиальное желание уменьшить процент нестроевых привело первых устроителей к отказу от корпуса, как организационной единицы, что в условиях гражданской войны было, несомненно, правильно. Но в дальнейшем штат дивизии возрос до 50 тысяч. Автору этих строк в 1918 г. приходилось, в служебном порядке, доказывать, что при расстроенной экономике и крайнем ослаблении железнодорожного транспорта, для гражданской войны выгодно принять маленький штат дивизии — в 8 батальонов, или даже в 4 батальона и 3 батареи, по образцу штата довоенных Закаспийских бригад, что сила дивизии в 5—6 тысяч наилучше отвечает сложившимся условиям гражданской войны. Восторжествовало, однако, противоположное требование — перевести дивизии из 18-батальонного в 27-батальонный состав. 18 батальонов дивизии, при данной экономической базе войны, могли быть только очень слабы и не превосходили немногих тысяч; желание иметь больше пехоты вело главнокомандование к увеличению числа батальонов, но так как экономика оставалась та же, то батальоны делались еще слабее, и численность строевых в дивизии не повышалась. Зато тылы росли на все 27 батальонов, и в результате за несоответствие организации требованиям характера войны пришлось поплатиться неимоверным повышением числа нестроевых над бойцами. Отношение 12 нестроевых к одному строевому считалось уже благополучием, и часто росло значительно далее[112]. Дивизии же дрались в том же составе 2—6 тысяч, который намечался Всероссийским главным штабом. Огромные тылы поедали те тощие запасы, которые направлял центр своему героическому фронту, закупоривали железные дороги в тылу, стесняли маневрирование. Ведение войны удорожалось во много раз.