Стратегия Александра Невского

Третья поездка Александра Невского в Орду, согласно утверждению Манкиева, преследовала цель воспрепятствовать призыву русских людей в татарское войско для совместного с татарами участия в войне. Князь добился от хана отмены уже принятого указа на этот счет. Сообщал историк и о том, будто бы князь перед своей поездкой велел изгнать из всех русских городов татарских счетчиков сбора дани. Как известно, Александр, напротив, подавлял сопротивление монгольской переписи.

Пример освещения Манкиевым поездок Александра Невского в Орду показателен в плане повышенной концентрации недостоверной информации, непроверенных сведений. Такое положение в целом характерно для освещения состояния монгольско-русских политических связей ^[257] .

В популярной книжке «Созерцание славной жизни святого благоверного великого князя Александра Ярославича Невского» (1789) писатель Федор Туманский упоминал два княжеских визита в Каракорум к великому хану –  1247 и 1262 –12 63 годов.  Первая поездка к великому хану Гуюку вместе с братом Андреем была будто бы инициирована Батыем. Приняв князя, золотоордынский правитель направил его дальше по иерархической лестнице ко двору Гуюка.

Второй раз, согласно Туманскому, Александр Невский совершил визит к великому хану Бургаю. Под этим именем у писателя выступал правивший в те годы в Монгольской империи Хубилай. Цель визита во втором случае виделась в предотвращении последствий для Руси восстания 1262 года против откупщиков дани. Туманский сообщал, что восстание охватило города Владимир, Суздаль, Ростов, Ярославль, Переславль. Александр Невский мятеж не подавлял. Нет никаких указаний,   отмечал Туманский, что кто-либо был им наказан. Предотвратить ордынское возмездие можно было, лиш ь обратившись к великому хану.

Еще  одной целью поездки Александра Невского в Каракорум было стремление заблокировать требование участия русских войск в монгольских походах. По обеим позициям князь достиг желаемого результата ^[258] .

Выдающийся отечественный энциклопедист Вильям Похлебкин составил хронологический перечень (вероятно, не полный) всех русских князей, посещавших Орду с 1242 по 1430 годы. Из него следовало, что Александр Невский совершил всего пять таких визитов: в 1247, 1252, 1256, 1257 и 1263 годах ^[259] . К сожалению, летописные известия о поездках в Орду не всегда давали точное представление о конкретном маршруте путешествий князей. Под Ордой могла пониматься и Золотая Орда (улус Джучи), а могла и ставка великого хана. Не всегда ясно, куда в каждом конкретном случае из пяти ордынских визитов направлялся и Александр Невский. Не исключено, что визит мог иметь две фазы – посещение в первой части непосредственного ордынского властителя в улусе Джучи, а во второй –  двора монгольского императора. Предположив, что посещалась в итоге ставка императора, можно составить гипотетический перечень адресаций дипломатических усилий князя.

В 1247 году во главе Монгольской империи находился Гуюк, сын предыдущего правителя Угэдея и внук Чингисхана. Гуюк был избран кааном на курултае годом ранее, и визит Александра в ставку должен был засвидетельствовать принятие им власти великого хана . Ранее Гуюку было доставлено письмо от римского папы Иннокентия IV. Коммуникации двора Гуюка принципиально облегчались большим числом христиан Церкви Востока. Существовала уверенность, что и сам каан вот-вот примет христианство. Об этом, в частности, сообщал в своих свидетельствах о Монгольском императорском дворе Плано Карпини.

Из проблемных вопросов монгольско-русской повестки 1247 года потенциально мог подниматься вопрос о готовящемся походе Гуюка против Батыя. При такой перспективе Русь оказывалась бы вовлечена во внутримонгольскую распрю. Однако благодаря усилиям  Сорхахтани-беки поход Гуюка удалось предотвратить. В 1248 году великий хан ушел из жизни, предположительно будучи отравлен по приказу Бату.

Поездки в ставку каана содержали для князей немалые опасности. Некоторые исследователи предполагают, что и Александр Невский, и его отец Ярослав Всеволодович были отравлены при дворе монгольского императора. Причиной убийства Ярослава являлось отношение к нему как креатуре Бату, находившегося в жестком конфликте с великим ханом Гуюком. Свидетельства об отравлении князя приводил находившийся с дипломатической миссией в Каракоруме итальянский францисканец Плано Карпини. Непосредственным отравителем итальянец представлял Дорегене, мать Гуюка.