Стратегия исхода

Бедняги пребывали на последней стадии нервного истощения. Одни бешено мотали головами, другие, подергиваясь, валялись на полу.

– Как ни странно, в целом они едят больше, чем особи справа, – продолжал Греко. – Называются «синаптикомовская проба».

– А с этими вы что делаете?

– Очень просто. Когда горит зеленый, у птицы есть две секунды, чтобы нажать кнопку и получить еду. Если птица клюет, когда горит красный, ее бьет током.

Здоровые такие птицы. Внимательные. Выбора-то нет.

– И они целыми днями сидят и ждут, когда загорится зеленый?

– Ну да, – сказал Греко. – Такой сценарий дает высочайшую бдительность и самый продолжительный жизненный цикл.

– И осознание, что жизнь им тотально неподвластна, – прибавил я.

– Власть у них есть. Примерно секунду. Но вообще – зачем курам власть?

Мы шли дальше мимо крыс, которые охотились за пищей в механических лабиринтах, собак, скачущих по клетке, дабы избежать электрошока, и хамелеонов, реагирующих на непрерывную смену фонового цвета. В конце обнаружилась целая стена обезьян с крошечными пультами в руках и электродами в черепушках.

– А шимпанзе что делают? – спросил я. – Играют в синаптикомовскую версию «Опасности!»?[166]

– Не совсем. Кнопка на пульте активирует определенный мозговой центр, стимулируя оргазм.

– Пиздишь.

– Вовсе нет. Первая группа в клетках слева способна вызывать оргазм нажатием кнопки в любой момент.

– Там же пусто, – сказал я. – Куда все делись?

– Все экземпляры, как легко догадаться, погибли. Стимулировали себя непрерывно за счет потребления пищи.

– Страх господень.

– В некотором роде. Второй группе в центре выделено шесть оргазмов на двадцать четыре часа. Зеленый горит, пока у них остаются оргазмы, потом загорается красный. Они неизменно используют свои оргазмы в первые пять минут и остаток дня хандрят. Обрати внимание – худые, на раздражители не реагируют.

Обезьяны в этом ряду были какие-то вялые и подозрительные.

– Теперь эти объекты. – Греко показал на правую стопку обезьян. – У них в клетках есть красная, желтая и зеленая лампочки. Красный означает, что кнопка оргазма не работает. Желтый предупреждает, что кнопку активируют через пять минут. А зеленый – что кнопка работает. За сутки – шесть циклов до зеленого.

– И они самые счастливые?

– Ну, весят больше всех, тесты на рефлексы – с другими не сравнить.

– Хм-м.

– Но интереснее всего – как они стали реагировать на лампочки. Пока горит красный, они едят, спят, даже совокупляются. Загорается желтый – они все бросают и хватают пульт. Даже соитие прерывают, чтобы приготовиться.

– Диковато.

– Но это не все, – с воодушевлением продолжал Греко. – За пять минут, пока горит желтый, они полностью достигают кондиции.

– У них встает?

– Именно. И довольно мощно. А через пять минут, когда включается зеленый, они достигают оргазма сами по себе, включена кнопка или нет! Иногда кончают, не успев даже кнопку нажать. В чистом виде условный рефлекс.

– И с самками получается? Пригодилось бы. – Мою шуточку Греко оставил без внимания.

– В каждом эксперименте, от кур до обезьян, те, кому предлагается наибольший контроль над выбором, справляются хуже всех. Все они достигли состояния, аналогичного психозу маньяка, застрявшего на липучем веб-сайте.[167]

Мой приятель из колледжа лечится от этого по сей день.

– А идеально всегда справляются те, чьи интерфейсы обеспечивают предсказуемые результаты за счет автономии.

– И что вы пытаетесь доказать? – спросил я. – Что людям нравится, когда командуют машины?

– Наша компания с должным прилежанием именно к этому и стремится. Мы изучаем долгосрочные следствия нашей философии интерфейсов. Так как после инсталляции наши системы фактически поддерживают себя сами. Форма техноэкологии, задуманная нашим первым директором.

– Сноубордистом?

– Совершенно верно. Он предсказывал, что многие наши сегодняшние разработки станут неотъемлемыми элементами завтрашней цивилизации. Программа будет видоизменяться без дальнейшего вмешательства. Мы активно участвуем в эволюции своего вида.

– Ух ты. Высокоразвитое общественное сознание. – Наверное, я высоковато поднял брови.

Греко впервые заговорил простыми словами:

– Это типа что, сарказм? Если не веришь в то, что мы делаем, может, не стоит тебе…

– Греко, выдыхай, ладно? Мы всего лишь о коммерческом интерфейсе говорим. Не о новом же обществе.

У одной обезьяны погасла красная лампочка и загорелась желтая. Обезьяна ринулась к пульту, затем уселась в предвкушении.

– Но поскольку мы создаем реактивные, самоадаптирующиеся интерфейсы, отныне эволюцией правит программирование. Алгоритм «Синаптикома» модифицирует реакции пользователей с тем, чтобы управлять их поведением.

– Как управлять?

– Пока – чтобы вести пользователей к целям, которые мы запрограммировали. Считай, серия интеллектуальных агентов.

– То есть? «Шоппинг-ассистентов»?[168]