Стратегия любви

—  Когда тебе двадцать лет, считается немодным по-настоящему любить своих родителей, — проговорил он. — Я не хочу сказать, что у нас никогда не было расхождения во взглядах. Но в том несчастном случае на озере я потерял не только своих родителей, Котенок. Я потерял также двух своих самых лучших друзей. Я могу рассказать тебе с психологическими терминами о чувстве вины выжившего — потому что мне удалось выжить, а им нет. И было также чувство постоянной вины, потому что я думал, что должен был суметь повернуть колесо штурвала и выбраться, избежать столкновения.

—  Но это было невозможно, — прошептала она. — Никому не удалось бы избежать этого несчастного случая.

—  Виновность нелогична, Котенок. У меня было немало поводов испытывать чувство вины: например, битва с отцом за то, что я не должен поступать в университет какое-то время, чтобы определить, чем я хотел бы заняться. Потом вдруг, когда я волен был решать это сам, у меня возникло такое чувство, будто я его убил.

Слабая искра облегчения зажглась в сердце Кэтлин. Она всегда обвиняла себя за то, что он бросил университет. Но, как оказалось, в этом не было ее вины.

—  Почти месяц спустя после несчастного случая я был или слишком заторможенным, чтобы сознавать, что происходит вокруг, или ежеминутно причинял боль и сильно обижал других. И потом, когда я мог что-то понимать, я сказал себе, что никогда не буду ни о ком тревожиться. Тогда они не смогут причинить боль мне, а я не смогу причинить боль им. Это было очень просто.

Она очень крепко обняла его, желая понять что-нибудь из сказанного им. Ее собственная невинная простота — делать вид, что все пройдет, если она не обращала на это внимания столько времени, — заставила ее испытать легкое чувство досады.

—  Но ты была там, и я не мог тебя оттолкнуть. Потому что тебя нельзя отталкивать. А потом наступила та ужасная ночь, когда мне так нужны были твоя теплота, благоразумие и твоя красота, — и это случилось только потом, когда ты обняла меня…

—  Что я сказала? — прошептала она. — Я не помню, Пенн. Клянусь, я не помню.

Он поднял голову и посмотрел на нее.

—  Теперь между нами ничего не может быть, — сухо повторил он ее слова.

—  О, Пенн.

—  И тогда я понял, что все надо начинать сначала, несмотря на мои лучшие намерения, — любить тебя и заставлять себя переносить эту ужасную боль. Страх — потому что если потеря родителей — ужасное горе, то с чем может сравниться потеря любимого человека? Или ребенка?

Ее глаза наполнились слезами.

—  Тогда это была…