Стратегия. Логика войны и мира

В гораздо более широких масштабах такие наступательные операции, как немецкое вторжение в СССР 22 июня 1941 года (план «Барбаросса») и японский воздушный налет на Перл-Харбор 7 декабря 1941 года, успешно застигли противника врасплох лишь потому, что нападающая сторона пожертвовала тщательной подготовкой, которая могла бы выдать ее намерения[6]. Вообще, на войне ничего нельзя добиться бесплатно. Секретность редко бывает полной, и утечке правдивых сведений можно противопоставить обман в надежде на то, что «сигналы», порождаемые подготовкой к действию, будут поглощены «помехами», которые возникают из-за потока сбивающей с толка, устаревшей или посторонней информации (эти инженерные термины вошли в стратегическую терминологию благодаря исследованиям внезапности, предпринятым Робертой Вольштеттер)[7].

Обман порой достигает цели без потери сил, посредством только хорошо спланированной лжи. Но чаще он требует серьезных диверсионных акций, вводящих в заблуждение внимательного врага: поскольку они приносят мало или совсем не приносят пользы для реализации намеченного плана, то отвлекают на себя внимание. Бомбардировщики, отправленные атаковать второстепенные цели для прикрытия тех самолетов, которые направляются к главной цели, все же причинят некоторый ущерб, пусть и не критический, но корабли, совершающие обманный выход в море и обязанные вернуться домой, едва враг возьмет курс в их направлении, могут не внести ровным счетом никакого вклада в битву. Обыкновенно использование (пассивных) манекенов и (активных) моделей, от мнимых танков и орудий или целых подразделений до летающих и плавающих макетов, имитирующих отдельные самолеты или подводные лодки, обходится гораздо дешевле, чем реальные объекты, но тем самым отвлекаются ресурсы, которые в ином случае увеличили бы реальные силы. Сказанное справедливо в отношении самой успешной кампании по введению противника в заблуждение в современной военной истории – применительно к высадке десанта в Нормандии в июне 1944 года, в «День Д». Немецкие шпионы поверили в дезинформацию и сообщали, что союзники высадят основные силы гораздо севернее по Па-де-Кале; этот обман почти ничего не стоил, зато имел долгосрочные последствия: даже после «Дня Д» немцы считали высадку десанта в Нормандии приманкой и ожидали нападения у Кале, в месте, наименее отдаленном от побережья Великобритании. При этом пришлось изготовить большое количество дорогостоящих макетов, чтобы и воздушная разведка немцев отрапортовала, что многочисленные армии готовятся пересечь Ла-Манш (тут усилия союзников оказались напрасными, ибо тихоходные разведывательные самолеты люфтваффе уже не могли прорваться сквозь британскую систему ПВО).

Все, что совершается посредством парадоксального действия, а также секретности и обмана, обязательно ослабляет общие усилия, причем иногда в значительной степени, но внезапность непременно сказывается всякий раз, когда реакция врага ослабляется в куда большей степени. Теоретически внезапность лучше всего достигается через действия предельно парадоксальные, якобы вплоть до полного саморазрушения: используем почти все имеющиеся в наличии силы, чтобы сбить противника с толка, оставляя лишь малую часть для реальной битвы. Враг, несомненно, будет изумлен, но операцию, скорее всего, ожидает крах, даже если мы столкнулись с неподготовленным противником. Очевидно, что парадоксальный путь «наименее ожидаемого» должен завершаться ранее, чем покажется грань саморазрушительной крайности, однако здесь уже вступают в дело вероятностные расчеты, лишенные надежности и точности.

Риск