Стратегия. Логика войны и мира

Вот каким образом прямолинейная ментальность определяет восприятие. Эти «на удивление слабые» атаки врага не были опознаны как уловки, единственная цель которых— отвлечь внимание от главных сил, стремящихся прорваться прямо через фронт. Поскольку метод ведения войны, свойственный высшему командованию обороны, заключается в том, чтобы защищать линию фронта войсками, распределенными по всей ее длине, командование предполагает, что враг тоже замышляет сражаться прямолинейно, чтобы отбросить назад весь фронт посредством широкого наступления.

Маневр глубокого проникновения использует эту прямолинейную ментальность, предоставляя факты, подтверждающее ошибочное восприятие. Лучшие атакующие войска, конечно же, скапливаются напротив немногих узких участков фронта, чтобы вести битву на прорыв, а колонны бронетехники располагаются за ними, дожидаясь начала своего наступления. Но, кроме того, есть еще войска, хотя бы и слабые, напротив каждого участка фронта, и всем им, даже если они способны лишь на совсем незначительные шаги, приказано инсценировать атаки, по меньшей мере открывать огонь, как будто они собираются атаковать.

Линейный оперативный метод был вбит в умы обороняющихся годами планирования и полевых учений. Он держится прочно. Поэтому, впервые услышав, что силы врага прорвали их фронт, обороняющиеся предполагают, что враг решил предпринять ограниченное наступление или всего лишь несколько рейдов. Если войска, осуществляющие эти рейды, не перехватят, им придется отступить обратно, на свою безопасную линию фронта, прежде чем у них закончатся припасы. А если это наступление по ограниченному фронту, его открытые фланги скоро предоставят прекрасную возможность для контратак. Именно так британское и французское высшее командование истолковало первоначальное проникновение немцев в Бельгию 10 мая 1940 года, пока не пришло верное понимание методов и целей блицкрига, гитлеровской разновидности войны методом глубокого проникновения. Но точно так же были проанализированы и первые танковые атаки северокорейцев в июне 1950 года, прежде чем стало понятно, что идет полномасштабное вторжение. Подобным же образом египетское высшее командование истолковало переход войск Ариэля Шарона через Суэцкий канал 15–16 октября 1973 года. Египтяне, сами успешно пересекшие канал большими силами и удерживавшие прочный фронт на восточной, или Синайской, стороне канала, отразив серию израильских контратак, полагали, что небольшое израильское подразделение каким-то образом просочилось на ту сторону канала через брешь в их линии фронта, которая скоро будет залатана. Они думали, что это был всего лишь рейд коммандос для поднятия боевого духа, и он скоро либо отступит обратно, либо будет перехвачен и уничтожен. Когда египтяне поняли, что израильтяне вводят значительные бронетанковые силы на запад от канала и намерены пройти за египетским фронтом на Синайской стороне, чтобы отрезать его от поддержки с тыла, было уже слишком поздно: израильтяне уже переправили через канал две бронетанковые дивизии, которые продвигались к югу и к западу; отрезав южную половину египетского фронта, они стали угрожать самому Каиру.

Прямолинейное мышление сохраняет свою власть даже в тех случаях, когда начинают приходить сообщения о значительных силах врага, обнаруженных глубоко за линией фронта. В конце концов, подобные сообщения не могут прийти от старших командиров фронтовых войск, все еще сосредоточенных на врагах, находящихся напротив их участка, большинство из которых до сих пор прочно стоит на месте. Обычно такие сообщения приходят от летчиков, вполне способных ошибочно принять свою транспортную колонну за вражескую бронетанковую дивизию, или же с контрольных постов военной полиции, от пришедших в ужас остатков дорожных конвоев и разбитых вспомогательных подразделений, от гражданской полиции, от деревенских старост и т. п. Идет война, нервы на пределе, и поступает огромное количество истерических сообщений: о вражеских парашютистах, высаживающихся там и сям, о вражеских танках, которые якобы видели не только далеко за линией фронта, но и вообще слишком далеко для того, чтобы они могли там быть.