Стратегия Московской Руси. Как политическая культура XIII–XV веков повлияла на будущее России

В первую очередь источником человеческих ресурсов для московского двора становятся земли-княжения Южной Руси – черниговские и киевские. Уже в первые годы самостоятельной деятельности Москвы начинается «мощный прилив населения с юга (…)», которому, по мнению классика, она «обязана одним из важнейших условий своих загадочных первых успехов: первые волны прилива этих народных сил – в переселенческом движении из Днепровской Руси»[206]. Бывали случаи, когда вместе с видными вельможами, например родоначальником рода Квашниных Нестором Ребцом, в Москву переселялись их дворы численностью 1700 человек[207]. Это, конечно, серьезно увеличивало военный потенциал Москвы в сравнении с ее конкурентами внутри Великороссии. Главная причина такого элитного переселения была сравнительная безопасность внутренних регионов Северо-Восточной Руси с точки зрения татарских набегов, противостоять которым отдельные боярские дворы, конечно, не могли.

В 1299 г. крупным событием стал переезд во Владимир из Киева митрополита Руси Максима. Глава русской Церкви покидает так и не восстановившуюся толком после разгрома в 1240 г. древнюю столицу. Тем более Киев в том же году был в очередной раз подвергнут такому разорению, «не терпя татарского насилия оставя митрополью и збежа ис Киева, и весь Киев разбежался; а митрополит иде к Бряньску, и оттоль иде в Суждальскую землю, и со всем своим житьем» и «с крылосом»[208]. Историки отмечают, что следующий за Максимом митрополит Петр «выбрал Москву не только из-за ее князей, но в первую очередь из-за выгодного положения»[209]. Но не только это имело значение. Мы знаем, что уже с середины XIII в. постепенно усиливается давление на южнорусские земли со стороны римской церкви, подталкивающее ее княжеские дома к тактическим союзам с европейскими соседями.

Постепенно такое положение становилось опасным для самостоятельности русской церкви, и неудивительно, что «перенос резиденции митрополита стал первым шагом к распаду единства Русской митрополии»[210]. Этот распад единства стал, таким образом, платой за самостоятельность, которую можно было сохранить только с опорой на Русский Северо-Восток. В свою очередь, значение церкви для продолжения в новом географическом очаге традиции русской государственности было обусловлено тем, что «со времени принятия христианства князем Владимиром и киевской полянской общиной русская церковь и государство находились в тесном взаимодействии, составляя органическое единство. Высшие иерархи, митрополиты и епископы, ведали не только церковными, но и государственными делами: судом, волостной казной, мерами веса и длины, межкняжескими и международными отношениями (т. е. занимались дипломатией, беря на себя одну из важнейших государственных функций). Епископы избирались на вече, становясь своего рода представителями общинно-вечевой власти. С появлением монголов единение церкви и государства должно было стать еще более прочным и целеустремленным – перед светской и церковной властями встала задача построения нового государства, соответствующего задачам времени»[211].

Уже в достаточно короткий период вокруг Москвы начинают собираться человеческие ресурсы, в которых представлены основные составляющие русского народа: приходят переселенцы из разоренных и приграничных земель, подтягиваются профессиональные воины – бояре, а следом перемещается и центр духовной жизни в лице Владимирской епископской кафедры, которую занимает митрополит Максим. Появляется монашество, и строятся новые монастыри, где происходит осмысление в библейских категориях событий и явлений политической жизни. Мы видим, что в течение пары десятилетий у московского князя и городской общины появляются новые возможности для ведения активной внешней политики, включая территориальную экспансию. Она, в свою очередь, также становилась следствием притока населения и особенно военной аристократии – для новых служилых людей требовались земли. В Москве достаточно быстро по историческим меркам формировалась основа населения нового типа: собирающегося из разных земель для реализации своих интересов и постоянно подпитываемого новыми переселенцами. Так были заложены первые камни в фундамент могущества нового центра Великороссии.