Стратегия обмана. Трилогия (СИ)

   - Карла, я проработал с Синдоной пять лет и знаю его излюбленные приёмы. Все его несметное состояние всегда было таковым только на бумаге. Он спекулянт, игрок на бирже. Он только и делает, что проводит финансовые операции под вымышленными и чужими именами, подписывает слияние-разъединение компаний, которые реально ничего ему не приносят. Дон Микеле руководствуется оригинальным принципом - чтобы ограбить банк, он его вначале покупает. Он мошенник, он выкачал всё, что мог из Франклинского национального банка, и больше банк ему не интересен.

   Карла устало опустилась в кресло.

   - Я проработала здесь двадцать один год, - только и сказала она, - почти половина моей жизни связана с этим банком, и ты так спокойно говоришь, что он прогорел и ничего уже не исправить?

   - Не расстраивайся, найдешь другую работу.

   Карла подняла голову и посмотрела на Сарваша с презрением:

   - Что ты понимаешь? Вот так просто всё забыть и начать жизнь с начала? Мне сорок пять лет, мне пора ждать конца, а не начала.

   - Только без трагедий... - мягко произнёс Сарваш, но Карлу это только взбесило.

   - Без трагедий?! - вскочила она с места и, размахивая руками, продолжала выкрикивать. - Это ты можешь без трагедий и нервотрепки переехать куда захочешь, устроиться на работу куда угодно и жить припеваючи! Потому что ты молод. А я уже старуха. А старуха никому не нужна.

   - Мне нужна.

   Это признание заставило её на миг замолчать. И всё же Карла не могла не ответить, но уже тихо, словно боясь собственных слов:

   - Ты же годишься мне в сыновья. Ты не можешь любить старуху!

   - А может я и сам старик, Карла. Ты об этом никогда не задумывалась?

   - Что за чушь... - отмахнулась она.

   И Сарваш понял, Карла не и тех женщин, кому присуща интуиция и тому подобные способности чувствовать других людей. Его подлинную сущность она, видимо, так и не ощутила, не захотела разглядеть за телесной оболочкой вечного юноши древнего старика.

   - Октябрь, - кинул он, направляясь к выходу.

   - Что это значит?

   - Всё закончится в октябре, числа пятого-десятого. Если хочешь, можешь начинать готовиться.

   С этими словами он покинул её и отправился в юридический отдел. Получив от секретаря пакет документов, который отдавал на хранение пару месяцев назад, Сарваш положил его в дипломат и отправился на обеденный перерыв.

   Да, он воспользовался самым наглым и беззастенчивым образом своим служебным положением, когда скопировал множество интересных документов, которых дон Микеле не хотел бы увидеть опубликованными, или, например, лежащими на столе у прокурора.

   Но всему своё время, и Сарваш направился в Чайна-таун, к магазину, который исправно посещал последние лет восемьдесят. У входа на ступеньках сидел седой старик, он обратил внимания на Сарваша, когда тот прошел мимо, но даже не посмотрел в его сторону, когда тот присел рядом. Старик поглядывал на улицу, на снующих туда-сюда туристов и горожан. Молчание длилось слишком долго, прежде чем старик произнёс по-китайски:

   - Ты приходил сюда, когда моя голова ещё не была бела. Ты приходил сюда, когда морщины ещё не покрыли моё лицо. Ты приходил сюда, когда я был молод, ты приходил к моему отцу, когда я был юн, ты приходил к моему деду, когда я был мал. И за все эти годы ничто не изменилось в твоем облике. Ты так же молод, как и семьдесят четыре года назад, когда я впервые увидел тебя.

   - Ты прав, - согласился Сарваш, - я видел тебя ещё ребенком, когда твой дед открыл этот магазин.

   - Он предупреждал меня, что однажды ты придешь ко мне и попросишь об услуге, и я не посмею тебе отказать, какой бы дикой она не была. Так с чем ты ко мне пришёл?

   Сарваш открыл дипломат и разорвал пакет. В нём было несколько конвертов и листы незапечатанных документов.

   - Ничего особенного, - произнёс Сарваш, - вот инструкция, я хочу, чтобы ты следовал ей, и отправил письма в указанный срок, ни днём раньше, ни днем позже. Этот конверт оставь у себя на хранение. Может я вернусь за ним, а может, и нет. Но ты ведь понимаешь, возможно, его придется оставить на хранение твоим внукам. - Сарваш передал письма старику, а бумаги придержал. - А это я пока оставлю себе, - и кинул их обратно в дипломат.

   - Я исполню свой долг, - произнёс старик, - ведь так велел мне мой дед. Но я хочу спросить тебя.

   - Если о письмах, то они ничем не угрожают ни тебе, ни твоей семье.

   - Я верю. Но мой вопрос о другом.

   - Хорошо, говори, я слушаю тебя.

   - В чём источник твоей вечной юности?

   Это был самый неудобный вопрос, какой альвар только и мог услышать от смертного. Но Сарваш знал, куда и к кому идёт, знал, что владелец магазина признает его, он даже был уверен, что дед рассказывал ему предание, что бессмертный юноша является всем поколениям их семьи ещё с тех пор, когда они жили в Китае полтора столетия назад.

   Альвары всегда трепетно относились к секрету и цене своего бессмертия. И Сарваш не спешил открывать все карты перед далеким потомком своего почившего друга. Он рассудил иначе:

   - Я расскажу тебе, если хочешь. Но, - предупредил Сарваш, - эта история будет походить на сказку.

   - Ничего. Хоть я и стар, но люблю истории.