Стратегия обмана. Трилогия (СИ)

   - Я вновь повторяю, что я - Иисус Христос. В доказательство этого, я готов оживить любого умершего человека в присутствии президента Рейгана...

   На этом слушания прекратились.

   - Вот это цирк, - только и прошептал отцу Матео Ник Пэлем - Это что сейчас было? Беснование? Какой из него Христос?

   - На земле есть только один наместник Иисуса Христа, - заметил отец Матео, - Интересная инсинуация со стороны его несостоявшегося убийцы.

   Что хотел сказать этим Агджа, зачем устроил этот скандал, отец Матео пока понять не мог. Но этого его замечания об американцах, Советах, Рейгане и словах, которые могут быть опровергнуты, наводили на мысль, что дело тут не в безумии, а хитро зашифрованном послании. Понять бы его истинный смысл и кому оно адресовалось...

   Второй день процесса состоялся только через неделю. Придя в зал и устроившись на привычном уже месте в конце зала, отец Матео приготовился к новым неожиданным откровениям единственного свидетеля обвинения и не ошибся. Хоть Христом он себя больше не называл, но зато сказал много нового. Оказывается помимо папы, болгары собирались покуситься на жизнь профсоюзного деятеля из польской "Солидарности" Леха Валенсу.

   В ходе заседания Агджа вообще успел сказать три взаимоисключающих утверждения - сначала он говорил, что не состоит в "серых волках", потом, что "волки" считали его своим, но в дела не посвящали и под конец выдал, что на самом-то деле он руководитель ячейки "серых волков".

   К концу первого часа заседания отец Матео понял, что не в состоянии уследить за ходом допроса, потому как председатель задает один вопрос по делу, а Агджа отвечает совершенно невпопад и на другую тему.

   - Эмануэлу Орланди похитили люди из П-2, - заявил турок. - Это масонская ложа, они хотят обменять её на меня, а меня сделать своим послушным инструментом и внедрить в Ватикан. Но я предназначен для всего человечества!

   Ник Пэлем наклонился в уху отца Матео, чтобы ехидно заметить:

   - Скромняга.

   - Вот вам и новая версия, - ответил ему Мурсиа, - куда делась Орланди.

   - Что, думаете, это правда?

   - Я думаю, что он нагло врёт.

   Сейчас отцу Матео было крайне неприятно вновь услышать об Эмануэле Орланди, а именно то, как уголовник использует её имя в своих непонятных целях. Бедные её родители, которые спустя почти два года так ничего и не знают о судьбе родной дочери. Неизвестность хуже всего, но чем лучше ложная надежда, подкинутая явным вруном?

   А допрос Агджи продолжался:

   - Из Софии я позвонил Ялчину Озбею во Франкфурт-на-Майне и сообщил, что готовлю покушение на папу.

   - Так и сказали? - изумился председатель суда. - По телефону?

   - Да, сказал, что всё будут сделано за счёт болгар.

   Зрители в зале уже начинали недовольно переглядываться. Как-то не вязался образ профессионального террориста со звонком по телефону, который могли прослушивать спецслужбы.

   То, что у Агджи особый стиль ответов на вопросы, отец Матео понял после того, как речь зашла о его сообщниках:

   - Так участвовал ли Седат Кадем в покушении? - допытывался председатель суда.

   - Нет.

   - Почему же ранее вы обвинили невиновного?

   - Он в то время был в тюрьме, потому я и сказал.

   - И обвинили невиновного?

   - Да, хотел создать обстановку подозрения.

   Председатель заметно опешил:

   - И все же, Кадем был на площади Святого Петра или нет?

   - Был.

   Судья был явно обескуражен и еле собрался с мыслями, чтобы спросить:

   - Может, вы подвержены давлению со стороны? Почему ваши ответы столь противоречивы?

   - Нет никакого давления, - понуро ответил единственный свидетель обвинения, - я просто надеялся, что все об этом забудут.

   Но не прошло и десяти минут, как в ходе допроса Агджа изрек:

   - В тюрьме мне угрожали болгары.

   Зал загудел, раздался выкрик:

   - Вызывайте психиатра и кончайте этот фарс!

   - Господин Агджа, - с кислым выражением лица обратился к нему председатель, - Италия не слишком богатая страна, чтобы тратить миллионы лир на этот процесс. Не затягивайте его, говорите правду ,и побыстрей.

   После окончания заседания Пэлем спрашивал у Мурсиа:

   - Ну, как вам процесс?

   - Мне безмерно жаль Сергея Антонова, - только и сказал отец Матео.

   На следующем заседании, когда председатель призывал всех в зале успокоиться и замолкнуть, Агджа видимо не понял, что означает итальянское слово "pazienza" - "спокойствие", потому как вскочил с места и ринулся к микрофону.

   - Францеско Пацьенца? Да, я его знаю, знаю его хорошо! Этот Пацьенца сотрудник СИСМИ, но он сейчас в США, американцы не хотят его экстрадировать, а он мог бы многое сказать.