Стратегия обмана. Трилогия (СИ)

   "Прошло уже три года с того момента, как я несправедливо был задержан за чудовищное преступление, с которым не имею ничего общего. Я оклеветан человеком, которого никогда не видел. В результате этого состояние моего здоровья ухудшилось и вопреки моему желанию содействовать правосудию, что я делал всё время, к сожалению, не в состоянии отвечать так, как бы хотел, на вопросы суда, а также не могу пока являться на суд. Подтверждаю сказанное мною в ходе следствия со сделанными уточнениями. О своём решении я уведомил своих адвокатов и попросил их подробно разъяснить причины этого. Сергей Антонов".

   Через четыре дня начался допрос владельца пансиона, где на три дня перед покушением остановился Агджа.

   - Как был забронирован номер для Фарука Озгуна, которым представился Агджа?

   - По телефону, - отвечал свидетель, - звонил мужчина, говорил на итальянском, но с ориентальным или скорее ближневосточным акцентом

   - Агджа, кто бронировал для вас номер в пансионе "Иса"?

   - Это был Тодор Айвазов.

   - Свидетель говорит, что у звонившего был ближневосточный акцент. У Айвазова акцент мог быть только славянским. Так вы знаете, кто звонил в пансион?

   - Я звонил сам, с помощью итальянского разговорника.

   - Агджа, только что вы дали два взаимоисключающих ответа на один и то же вопрос. Так как же было на самом деле?

   Агджа только разозлился и крикнул:

   - Не буду отвечать, не буду отвечать!

   Допрос владельца пансиона продолжался:

   - Мы общались с Агджой на английском, - говорил он. - Но он знал лишь несколько слов, а ключ попросил у меня жестом.

   Адвокат Антонова тут же обратился к суду:

   - Как же тогда Агджа может утверждать, что он общался с Антоновым на английском языке, если ни Антонов, ни он сам его не знают?

   На этом заседания суда в Риме на некоторое время прекратилось. Выездная сессия в Турцию не состоялась за смертью свидетеля, и прокурор отправился в Штаты для допроса Пацьенцы. Судя по тому, что зачитали на римском заседании, Пацьенца был не так прост, как думал о нём отец Матео. Будучи арестованным и помещенным в американскую тюрьму, он не побоялся дать показания против американских спецслужб:

   - В рамках СИСМИ, - читал прокурор показания Пацьенцы, - была создана специальная группа дезинформации, "Центр Малеутика". Её бюджет составлял полмиллиарда лир в год и это были деньги от ЦРУ. Целью центра было распространение в печати версий, служащих интересам спецслужб.

   А далее Пацьенца заявлял, что покушение на папу римского дело рук итальянских и турецких неофашистов под покровительством американских властей.

   Потом выездная сессия отправилась в Софию для допроса обвиняемых дипломатов.

   Римские заседания возобновились только в новом году. Они проходили в полупустом зале - люди потеряли всякий интерес к этому запутанному суду. Отец Матео уже начинал опасаться, что за отсутствием зрителей его будет легко разглядеть в зале, но на выручку пришел Ник Пэлем, который всегда усаживался на место, стоящим перед отцом Матео, так, чтоб Агджа точно не видел священника.

   И вот, наконец, приговор был зачитан:

   - Сергей Антонов, Тодор Айвазов, Желю Василев, Седар Челеби, Орал Челик освобождаются за недостаточностью доказательств.

   На этом судьи быстро удалились, а зал возмущенно загудел. Все ожидали оправдания ввиду полной невиновности явно оклеветанных людей, ждали, что с них снимут всякое подозрение в виду отсутствие состава преступления. Но нет. Кто бы ни продиктовал суду подобное решение, но все пятеро, а в особенности Сергей Антонов, вышли на свободу не потому, что не покушались на папу, а потому, что никто не смог этого доказать. Вот такая странная презумпция невиновности.

   В начале апреля Сергей Антонов, наконец, покинул Италию и вернулся, как уже давно мечтал, на родину.

   - Это был самый странный суд, который я когда-либо видел, - признался отцу Матео Ник Пэлем, когда они прогуливались в парке после окончания многомесячной эпопеи в здании спорткомплекса. - Нет, по судам я вообще никогда раньше не ходил, но всё же должен же быть предел человеческой доверчивости.

   - Не в доверчивости дело, - отвечал Мурсиа, - а в политическом заказе. Вы обратили внимание на формулировку, с которой отпустили Антонова?

   - Да. Он вроде, как и не виновен, но в то же время, может быть и виновен, только доказательств не нашли. Стыд и позор такому суду.

   - Публию Сиру приписывают такое изречение: "Судья, осуждающий невиновного, осуждает самого себя".

   - Ну, это явно не про Италию, - отмахнулся Пэлем. - Сколько уже лет я сюда езжу и всё не могу понять: такие замечательные люди, такая великолепная культура, всё вокруг буквально дышит красотой и возвышенными идеалами. Но стоит только сойти с туристического маршрута, погрузиться, так сказать в быт, и видишь натуральное зазеркалье. Путчи, тайные ложи, непослушные спецслужбы, Ватикан, громкие банкротства, теракты, похищения, странные суды - одни так и не начались, хотя следовало бы, другие начались, хотя так и не понятно зачем. Вот почему так, сеньор Мурсиа? Когда же Италия воспрянет духом и начнёт нормально жить.

   Священник задумался: