Стратегия обмана. Трилогия (СИ)

   - Доктор, - пропустив предыдущую реплику мимо ушей, произнесла Гольдхаген, - а что будет, если у меня извлечь шишковидную железу полковника обратно? Я снова стану смертной? А рыжие волосы и веснушки тоже вернутся? Рост уменьшится?

   Ехидная улыбка переросла в зловещий хохот, отчего доктор заметно поежился. И Лили тоже. Одна Мери смотрела на Гольдхаген с сочувствием.

   - Бедная, - произнесла она, - отчего же доктор Рассел не захотел сделать тебя и моей дочерью? Осталась бы с сестрой, такой же красавицей и не думала про душегубства.

   - О, а желание убивать, оказывается обусловлено внешностью? - наигранно весело протянула Гольдхаген. - Простите, конечно, мисс Мери, но я не потому решилась взять в руки оружие, что считаю себя обделенной мужским вниманием или ещё чем-то. И Лили я не завидую. И вам тоже, - уже с твердостью добавила она.

   - Извлечение железы слишком болезненная процедура, - решил внести ясность полковник. - Доктор Рассел неоднократно повторял её с Мери, но в последний раз я не позволил и настоял, чтоб процедуру он провел надо мной. Можешь считать, что я один виноват в твоих злоключениях с внешностью. Вряд ли доктор Метц догадывался от кого именно получил биологический материал для пересадки.

   - Это тогда ты стал красноглазым? - вдруг спросила Гольдхаген? - Неудачно покопались у тебя в голове? Ну и чёрт с ним, считай, что мы квиты. Все неприятности в мире творятся или по глупости или по злому умыслу, который в сути тоже основан на глупости.

   - Рад слышать, что хоть в этом ты ни на кого не обижаешься.

   - Да чего уж там.

   - Между прочим, - заговорил Вильерс, - все альвары-близнецы перерождались если не в один день, то в одно время. У вас же разница в пять лет, что уже недопустимо с точки зрения естественного хода событий в гипогеянском мире.

   - Доктор, - и тут не удержалась от ехидства Гольдхаген, - нобелевская премия по медицине, без вариантов.

   Уже после разъяснительной беседы в медлаборатории Гольдхаген подчёркнуто быстро ушла на кухню, а Лили и Мери ещё долгое время о чём-то говорили на улице возле корпуса. Завидев полковника, Лили Метц подбежала к нему с испуганными глазами и спросила:

   - Это правда, что у вас есть жуткая тюрьма в подвале?

   - Мери рассказала вам?

   - Сколько же она провела там времени? - в ещё большем ужасе вопросила Лили.

   - Почти семьдесят четыре года.

   - Вы не можете поступить так и с Сашей. Умоляю вас, - она схватила его за рукав и явно не намеривалась так просто отпускать, - я сделаю всё, что хотите... - и уже тише добавила, не сводя с него глаз, - всё, о чём ни попросите, я выполню. Только отпустите Сашу.

   - Не я решаю подобные вопросы, - только и ответил полковник.

   - Прошу вас, - прильнув к нему, продолжала шептать Лили, - я согласна на всё, абсолютно всё.

   Полковник едва не растерялся, даже оглянулся по сторонам и подчеркнуто спешно сделал шаг назад от женщины.

   - Госпожа Метц, я ещё раз повторяю, вы просите не того человека.

   - Тогда подскажите, кто может решить судьбу моей сестры? Я готова остаться здесь вместо неё.

   Полковник не поверил своим ушам:

   - Что вы такое говорите? Что значит остаться вместо неё?

   Лили опустила голову и произнесла:

   - Вам кажется это глупым, я знаю. Но сейчас мой любимый человек находится в американской тюрьме, и я ничем не могу ему помочь. А моя сестра здесь. Я просто обязана спасти её, любой ценой. Саша и так многое пережила в концлагере, одна, хотя мы должны были разделить эту участь вместе.

   Полковник понял, что перестает понимать суть происходящего:

   - Кто вам сказал про концлагерь? Сарваш?

   - Да, он сказал, что там они познакомились с Сашей, - и Лили глубоко вздохнула. - Я знаю, Саша оказалась там из-за этого проклятого статуса четверть-еврейки. Я ничего не знала про лагеря во время войны, я даже не представляла, что подобное может быть.

   - Так что, Гольдхаген, по-вашему, жертва антисемитских преследований?

   - Конечно, я смогла, вернее, мой муж смог исправить мою родословную, а о Саше я совсем не подумала. Кто знал, что через пять лет все евреи окажутся на грани уничтожения в лагерях смерти. А ведь я могла просто попросить Гвидо исправить родословную и для Саши. - Лили в волнении прикрыла дрожащей рукой губы, силясь не расплакаться. - Из-за этого мы и поссорились, она сказала, что я отреклась от нашей матери и деда, и более не сестра ей. Я обиделась, как последняя дура. А она прошла через такой ад. Из-за меня.

   Полковник смотрел на Лили и не смог не возразить:

   - Не знаю, что вы там себе придумали, но ваша сестра ни в каком нацистском лагере смерти не была.

   - Но как же? Ведь господин Сарваш сказал, что он был там с ней.