Стратегия одиночки. Книга пятая

Как только тропа вильнула, и хутор скрылся из вида, чтобы успокоиться, я нагрузил себя сразу четырьмя Аурами, не оставляя в разуме свободного места для мыслей. Подобная, на данный момент, предельная концентрация быстро успокоила дрожь в пальцах. Так что благодаря этому нехитрому приёму, когда, примерно через полчаса, вышел на относительно широкий тракт, уже чувствовал себя вполне нормально.

Сориентировавшись по сторонам света, свернул на запад и перешёл на бег. Благодаря некоторому переосмыслению планов, после того, как забрал Безмерную Гордыню из той задницы, в которой меч находился, спешить в Дейтран мне не было никакого резона. Поэтому бежал легко, расслабленно, попутно занимаясь ставшими уже такими привычными тренировками. В этот раз практиковал Иллюзии и Тени, пытаясь скомбинировать одно с другим. Уверен, “Плащ Теней” с добавлением магии Иллюзии будет способен скрывать меня в полутьме от чужих взглядов куда лучше “базового” умения. К тому же, эта тренировка не требовала полной сосредоточенности, что позволяло размышлять.

Мои мысли снова вернулись к недавней встрече. Только уже в другом ключе. В тот момент я действовал больше на интуиции, чем на точном расчёте. Да, это принесло результат, но всё могло пойти совсем по иному сценарию. Молодой мститель, заметив мой Знак Цеха, был готов к суду и совершенно точно не собирался безропотно принять его результаты. Дело вполне могло дойти до реального боя. В исходе этого гипотетического и не случившегося поединка у меня не было никаких сомнений. Это по местным меркам в двадцать пять достигнуть Булатной Ступени — хорошее достижение. Но по-настоящему талантливые люди к этому возрасту уже проходят Первую Стену. Как пример, тот же встреченный мной в Триесе алхимик, Киади из Мунди, ему около тридцати, и он уже на Легендарном Ранге, вот тот был явно талантлив. Что же касается седого, то даже не смотря на запредельную мотивацию, он к своему возрасту достиг только Булата. Так что, скорее всего, у него максимум тройка Звёзд Таланта в мече и, возможно, в Воздухе, не более. Да, судя по рисунку на его котте, он состоял в гильдии, специализирующейся на “охоте за головами”, то есть учился противостоять не монстрам, а людям. Что вообще-то было логичным и оправданным выбором с его стороны, учитывая его конечную цель. И всё равно, для меня он, скорее всего, не был бы серьёзным противником. Прояви незнакомец агрессию, я бы не стал стесняться и сдерживать себя, как в поединках на Арене Триеса. Просто перешёл бы в режим Танца и отдался на волю копья. После чего шансы у мстителя выйти живым из поединка со мной стремились бы к абсолютному нулю.

Присаживаясь тогда на скамью и спокойно укладывая копьё на колени, я был полностью уверен в своём превосходстве. Меня сейчас занимал несколько иной вопрос. Не то, кто бы из нас победил, а убил бы я его или всё же сумел себя остановить? И… На это у меня не было ответа. Нет, сейчас, поостыв и уняв эмоции, я бы, скорее всего, просто обезоружил и, избив, оставил его всё же в живых. Но как бы поступил в моменте и правда не знаю. Та боль в глазах словно молила о гибели, и, возможно, я бы пошёл на поводу у этого страдания и вполне мог убить. Сожалел бы я о подобном? Я знаю ответ и этот ответ мне не нравится, потому как он звучит “не сожалел”. А это значит, что Айн меняет меня и меняет бесповоротно. Тот я, каким был на Земле, и, каким являюсь сейчас, даже без нагрузки в виде “памяти будущего”, уже совсем разные люди.

Тяжёлые мысли развеяла встреча на тракте. Неспешным бегом я нагнал повозку, полную сена, и расспросил старого крестьянина, узнав, что совсем недалеко, километрах в десяти по дороге, находится большая деревня с приличным по местным меркам постоялым двором. Немного ускорившись, чтобы достигнуть деревни задолго до заката, я побежал вперёд. По пути встретил неспешно бредущего барда. Тот явно никуда не спешил, шёл спокойно и размеренно, иногда прикладываясь к фляге, в которой, судя по разносившемуся во все стороны запаху, находилась какая-то низкопробная бормотуха.

С одной стороны, нет никого лучше бардов, чтобы расспросить о свежих новостях и байках. С другой же, эта публика настолько прилипчива, словно каждый из них встречался с Ларинделем и теперь безбожно пытается своим поведением косплеить эльфа. Когда мы поравнялись, бард мазнул по мне взглядом, и его глаза жадно блеснули. Всё верно, не каждый день встретишь человека, который бежит куда-то в столь экстравагантном наряде, как поддоспешник, украшенный задницами с крылышками на пердячем ходу. Чтобы избежать разговора, а скорее любопытствующего допроса со стороны певца, я втопил что было сил, оставив барда стоящим с открытым ртом. Своего вопроса он задать так и не успел, что и к лучшему. Это мне ещё повезло, что он был Бронзой, потому как бард Драгоценных Ступеней вполне мог меня догнать ради удовлетворения своего любопытства.