Стратегия одиночки. Книга вторая (СИ)

— Следуйте за мной. — Требовательно произнёс матрос и указал жестом на дверь.

Легко соскочив с гамака, я потянулся, встав на носочки, и дотянулся кончиками пальцев до потолка, что ещё раз напомнило мне о крохотности каюты. Тряхнул головой, прогоняя остатки сна, и кивнул разбудившему:

— Веди.

Думал, меня поведут на встречу с капитаном, но вместо этого меня привели к уже знакомому боцману, который представился, затем усадил меня напротив себя и начал задавать вопросы. Много вопросов. Причём периодически, услышав мой ответ, он заглядывал в свиток, лежащий перед ним, словно сверялся. Хотя, возможно, и сверялся, так как, судя по всему, сперва он побеседовал с Ауном и только потом вызвал меня.

Впрочем, по тому, что происходило на “Кровавой волне”, у меня не было повода что-то скрывать, и я отвечал честно. Даже не злился на боцмана за его усердие, когда он спрашивал об одном и том же, но немного перестроив вопрос в десятый раз. Человек просто делал свою работу, да усердно, но всё же без фанатизма. А вот когда меня стали расспрашивать о “Перебежчике” и его капитане, я отвечать отказался, ссылаясь на клятву о неразглашении. На самом деле никакую клятву Ларинделю я не давал, но боцман-то этого не знал и, минут десять помучив меня вопросами на эту тему, от меня отстал. Точнее, отстал после того, как на очередной его вопрос я ответил: “я с другой планеты”. Столкнувшись с Сакральным Знанием, через которое он не смог пробиться, офицер свернул расспросы на эту тему. Моё более глубокое прошлое, к примеру, что я делал и как оказался на острове Ун, боцмана вообще не интересовало, и это вызвало у меня немалое облегчение.

Пройдя первый круг вопросов, боцман сосредоточился на конкретных персоналиях, спрашивая о том или ином восставшем. Своё личное мнение я давать отказался, зато с лёгкостью рассказывал о том, что и кто делал, оставив трактовку сделанного на самого боцмана.

Эта беседа, а точнее полноценный допрос, продолжалась более двух часов, и когда я в сопровождении матроса вновь вышел на палубу, Сегуна уже висела почти в зените. Огляделся в надежде разглядеть, следует ли за “Гневом Антареса” “Кровавая волна”, но из-за высокой кормовой надстройки боевой галеры ничего увидеть не получилось. А на мою просьбу подняться на корму, получил отказ.

Матрос сопроводил меня сперва до гальюна, а затем и до каюты. В каюте на своём гамаке дрых, тихо посапывая, Аун. Не став будить парня, улёгся и я. Но в этот раз сон не шёл совсем, а мысли постоянно путались. Сперва прокрутил в голове допрос на предмет, не сболтнул ли я чего лишнего. Но вроде я был внимателен и не допустил ошибок.

Затем моя память вернула меня в диалог с Ларинделем, и я едва сам себя не сожрал, размышляя, а не мало ли я с него получил? Кольцо Молнии — это, конечно, хорошо! Даже очень хорошо! Один этот артефакт стоил больше, чем всё, что у меня было. Но подлая мыслишка о том, что можно было потребовать больше, буквально выедала меня изнутри. Причём понимаю, что запроси я больше, вполне мог нарваться на перемену настроения эльфа, и всё могло пойти по не настолько мирному сценарию. Понимаю, но всё равно грызу себя поедом. В этом, видимо, природа человека, всегда хотеть больше того, что у тебя есть.

До самого рассвета мучил себя этими мыслями. А ведь мог нормально выспаться под мерный плеск вёсел и укачивание гамака, но нет, предпочёл себя истязать несбыточными желаниями и мыслями. В итоге утро встретил немного злым и раздражённым. Причём, судя по всему, это настроение легко читалось на моём лице, так как, только открыв глаза, Аун посмотрел на меня и, покраснев, спросил:

— Я так сильно храпел и не давал спать?

Не знаю, откуда он это взял, так как за всю ночь я от него храпа не слышал, разве что едва слышное посапывание, так что только отмахнулся от этого вопроса. Спрыгнув со своего гамака, юноша выглянул в иллюминатор, а затем постучал в дверь и попросил проводить его для умывания. К моему удивлению, никто его не послал, наоборот с лёгкостью согласились. И вот лежу я один в тесной каюте и чувствую себя идиотом, который мог давно пойти и помыться, но вместо этого лежал в гамаке и думал, что его никто не выпустит. А надо было не думать, а пойти и спросить, как сделал этот мальчишка.

Так что, когда вернулся Аун, на помывку попросился и я. Не столько для того, чтобы реально вымыться, а для того, чтобы пройтись и осмотреться. “Гнев Антареса” оказался даже больше, чем мне показалось вначале. Я насчитал двадцать четыре гребных скамьи, на каждой из которых сидело по три человека. А длина корабля приближалась к полноценной сотне метров. При этом боевая галера буквально сияла чистотой, на фоне которой та уборка, что устроили восставшие на “Кровавой волне”, выглядела невероятно ущербной.