Стратегия Победы

В журнале «Военно-исторический архив» в 2010 году (№ 10) вышла статья журналиста Н. Качука, посвященная генералу Копецу. Статья выдержана в духе плача о невинно репрессированных военачальниках: «Страшно. Вермахт рвется к Москве, а кремлевская-лубянская опричнина открывает „второй фронт". Против своих, против заслуженных, против преданных. Так кто же был в итоге настоящими, а не придуманными „врагами народа"?»

И вдруг...

«В записках Нины Павловны Копец меня буквально обжигают слова, сказанные ей лётчиком-инспектором майором Ф. Олейниковым, давним другом и помощником её мужа: «В самый канун войны из Москвы пришёл приказ подготовить самолёты к какому-то парадному смотру, то есть снять временно вооружение, и поэтому в момент фашистского нападения они оказались разоружёнными. Возможно, это одна из причин гибели Ивана". Что за дьявольский сценарий разыгрывался в ВВС накануне войны и кто им дирижировал из Москвы?»[82]

Кто дирижировал? А кто мог дирижировать? Только и исключительно командование ВВС. Ни Сталин, ни нарком, ни кто-либо еще не имел возможности отдавать приказы летчикам, минуя летное начальство.

Вот и сходятся, наконец, концы с концами в так называемом «деле авиаторов» — беспрецедентном погроме, учиненном Особым отделом НКВД среди летной верхушки. Вот лишь один, самый известный, так называемый «список 25-ти» — в нем имена тех, кто был расстрелян 28 октября 1941 года в Куйбышеве. Считается, что все эти люди были казнены без суда, на основании предписания Берии, но на самом деле это Хрущев так заявил, и пошла сказочка наравне с другими гулять по белу свету. В тексте же самого предписания черным по белому написано, что сотруднику особых поручений спецгруппы НКВД (проще говоря, расстрельщику) «предлагается выехать в г. Куйбышев и привести в исполнение приговор — высшую меру наказания (расстрелять) в отношении следующих заключенных...»[83]

Бывало и при Берии, что заключенных расстреливали без суда, — но такое происходило при отступлении в прифронтовой полосе, а не в глубоко тыловом Куйбышеве. Да и слово «приговор» в тексте документа означает, что был какой-то суд. Но дело не в этом, а в персоналиях. Из 25 членов данного списка не меньше трети так или иначе имеет отношение к ВВС.

Генерал-полковник Штерн — начальник Главного управления ПВО наркомата обороны. Летчики вспоминают о том, что средств ПВО на аэродромах было очень мало или они отсутствовали напрочь. Да и других странностей в поведении ПВО хватало с избытком.

Генерал-полковник Локтионов — с ноября 1937-го по ноябрь 1939-го начальник ВВС РККА, затем, до июля 1940 г. — заместитель наркома но авиации.

Генерал-лейтенант Смушкевич — сменил Локтионова на посту начальника ВВС РККА, в августе 1940-го стал генерал-инспектором ВВС, а в декабре — помощником начальника Генштаба РККА по авиации.

Генерал-лейтенант Рычагов (тот самый, что на совещании говорил про «гробы») — преемник Смушкевича на посту начальника ВВС РККА, а с февраля по апрель еще и заместитель наркома по авиации.

Дивинженер Сакриер — заместитель начальника вооружения и снабжения Главного управления ВВС РККА.

Генерал-майор Володин — начальник штаба ВВС РККА.

Генерал-лейтенант Проскуров — у этого вообще карьера извилистая. Лихой ас испанской войны, по возвращении он с какого-то перепугу был назначен начальником Разведывательного управления РККА. Как и следовало ожидать, не справился, после чего в сентябре 1940 года назначен командующим ВВС Дальневосточного фронта, а в октябре — помощником начальника Главного управления ВВС РККА по дальнебомбардировочной авиации.

Генерал-лейтенант Арженухин — в 1938-1940 гг. был начальником штаба ВВС РККА, затем стал начальником Военной академии командного и штурманского состава ВВС.

Майор Нестеренко — заместитель командира полка особого назначения и жена Рычагова. Несмотря на жесткий УК РСФСР, женщин все же расстреливали крайне редко, и высшая мера, примененная к женщине, говорит о том, что дело было очень серьезным.