Стратегия семейной жизни. Как реже мыть посуду, чаще заниматься сексом и меньше ссориться

Если бы Дэйв произнес такой текст, Кейт могла бы ответить ему: «Тогда первым делом расскажи свою новость! А потом я извинюсь и признаю, что, переступая порог, должна была убрать телефон и в первую очередь уделить внимание тебе. Но давай начнем с твоей новости, потому что мне правда очень хочется ее услышать. И пока ты рассказываешь, я могу собрать на стол. А после ужина я помою тарелки, сниму с тебя одежду, и мы займемся страстным сексом».

Но, к сожалению, Кейт и Дэйву не выдали этот сценарий. И Дэйв продолжал держать эмоции в себе. В таком случае экономисты предложили бы Кейт взять дело в свои руки. Она могла бы запустить «механизм формирования доверия» и постепенно приучить Дэйва делиться своими переживаниями.

Доверие — это то, к чему «принципал» (сторона, отдающая поручение) должен приучать «агента» (сторону, выполняющую поручение). В пример связки «принципал — агент» можно привести босса и его подчиненных, страховщиков и их клиентов, преподавателя и студентов, посетителя ресторана и официанта. «Проблема “принципал — агент”», как ее называют в экономике, возникает в том случае, если агент не горит желанием подчиняться приказам принципала. Чтобы добиться от агента послушания, принципал должен предложить ему некое вознаграждение. Боссы в таком случае обещают прибавку к зарплате. Страховщики вводят скидки для аккуратных водителей. Преподаватели пишут хорошие рекомендации старательным студентам. Посетители оставляют более щедрые чаевые услужливым официантам.

Когда принципалы хотят убедить своих агентов говорить правду, они тоже должны их как-то мотивировать. Налоговая служба (принципал), например, использует для этого угрозы: обещает проводить ревизии, тем самым побуждая плательщиков (агентов) указывать свои реальные доходы. Сайты знакомств (принципалы) проверяют информацию, которую пользователи (агенты) указывают в своих профилях, чтобы те не рассказывали о себе небылицы (один сайт, true.com, даже разместил на своей главной странице такое предупреждение: «Мы отслеживаем жуликов»).

Наш принципал (Кейт) должна была убедить своего агента (Дэйва), что тот может смело поделиться своими чувствами. Для этого ей надо было бы подправить свою репутацию, доказав, что она может не кидаться в бой каждый раз, когда муж выражает ей свое недовольство. Конечно, на формирование доверия ушло бы какое-то время, но для начала она могла бы поклясться, что отныне будет отвечать «как скажешь», или «конечно», или «прости» каждый раз, когда он будет просить ее хоть на пять минут оторваться от своего телефона.

Мы не говорим, что Кейт должна была во всем прогибаться под Дэйва. Никто не просит ее отвечать: «Ты прав, я ужасная жена», — при любой вспышке раздражения с его стороны. Все, что от нее требовалось, — научиться выслушивать его, не занимая сразу оборонительную позицию.

Возможно, вам покажется, что называть себя и своего любимого человека «принципалом» и «агентом» не очень-то романтично. Но кто сказал, что слова «жена» и «муж» лучше передают суть супружеских отношений? «Принципал» и «агент» по крайней мере предполагают большее равноправие, потому что каждый из вас может оказаться как тем, так и другим в зависимости от ситуации. А это значит, что решать все проблемы не придется кому-то одному.

К сожалению, ни Дэйв, ни Кейт тогда еще не читали «Стратегию семейной жизни», поэтому в тот вечер Кейт не догадалась, как помочь Дэйву рассказать правду. Поэтому Дэйв так и не рассказал Кейт о событиях минувшего дня и той ночью у них не было страстного секса.

Пример № 3

Стороны: Скотт и Мэдди

Скотту очень нравилась Мэдди. Он не встречал женщин, которые бы так его привлекали, с тех самых пор, как расстался с той, чье имя нельзя называть. Он думал, что, возможно, Мэдди — Та Самая. Но… Но… А вдруг нет? Один раз он уже поверил своему внутреннему голосу — и чем все закончилось? После того как он расторг помолвку с женщиной, чье имя нельзя называть, все его друзья и родные облегченно прошептали что-то вроде: «Ну, она мне никогда особо не нравилась». Тогда ему хотелось их задушить. Если она им не нравилось, почему за все те пять лет, которые он с ней встречался, они ни разу ничего ему не сказали? «Мы видели, что ты безумно в нее влюблен, — отвечали они, — поэтому думали, что с тобой она, наверное, не такая, как со всеми окружающими».

Скотту не хотелось повторять ту же ошибку. На этот раз он отважился на крайнюю меру. Он решил, что, прежде чем продолжать встречаться с Мэдди, он познакомит ее со своей лучшей подругой Лиз и узнает, одобряет ли та его новый роман. Если же Лиз выкажет какие-то сомнения, он должен будет еще сто раз подумать, стоит ли сохранять отношения с Мэдди. Лиз была очень здравомыслящей девушкой, состояла в счастливом браке, знала Скотта уже целую вечность и никогда не пожелала бы ему зла. И, главное, она никогда в жизни не пыталась подсластить горькую пилюлю (разве что с той женщиной, имя которой нельзя называть, — но тогда со всеми произошло что-то странное).