Стратегия Византийской империи

Среди совершенно чётких объяснений полностью практических техник автор с похвалой отзывается о размерах гигантского тарана, построенного в древности Гегетором Византийским: он был 56 метров (150 футов) в длину. Иными словами, он был слишком длинным для того, чтобы выступать в качестве эффективного оружия. Но за этим следуют более практические инструкции относительно того, как строить и использовать вполне применимое практически осадное оборудование: например, закрытую щитами осадную лестницу, которую можно быстро поднять с помощью четырёх верёвочных устройств (современные коммандос всё ещё пользуются ими либо предпочитают трубчатые лестницы из лёгких сплавов, ничем не защищённые).

В тексте много говорится о передвижных осадных башнях, причём полностью признаются заслуги Диада и Хария, служивших Александру Великому, но даются вполне функциональные уточнения и подробные данные о размерах, а также список доступных вспомогательных устройств, таких как сифоны для разбрызгивания воды, чтобы затушить пожар, порождённый зажигательными снарядами врага, а также матрасы, набитые мякиной, которые вымочены в уксусе, сопротивляющемся пламени, либо морским мхом или водорослями, чтобы заглушить удары снарядов из камнемётов. Источники некоторых столь подробных предложений неизвестны, как отмечает знаток-комментатор; но, вместо того чтобы рассуждать об утраченных текстах, он соглашается с Дэном и Фуко и заявляет «об изобретательности самого Герона»[539].

Автор предлагает устройство для подъёма на стены без лестницы: это разновидность самбуки, но в виде трубы, покрытой шкурами, с защитной дверцей; её устанавливают на двух вертикальных балках, прикреплённых к четырёхколёсной повозке; всего один вооружённый человек может поместиться в этой трубе, чтобы добраться до вершины вражеской стены; но, когда верхний конец трубы поднят на всю высоту, её нижний конец касается земли, так что ещё один боец может забраться в неё, чтобы поддержать первого храбреца[540]. Следуют точные размеры каждой детали вместе с советом построить большее по размеру устройство с трубой большего диаметра (хотя цифры не приводятся), чтобы не один, а двое вооруженных людей могли поместиться в ней бок о бок.

Затем автор без обиняков переходит к другому предложению – об оформлении защитных дверок: «На наружных стенках этих дверок должны быть бросающиеся в глаза страшные резные изображения… Находящаяся впереди резная фигура изображает дракона или льва, изрыгающего пламя, который должен вызвать у врага страх и ужас и заставить оробевших защитников крепости еще до момента нападения бежать со стен»[541]. Это напоминает нам об эпохе, в которую писался этот текст, – или, возможно, о тех людях, с кем византийцам приходилось сражаться: и об изощрённых врагах, столь же мало боявшихся расписных драконов, как и они сами, и о примитивных племенах, которых мог поразить внезапный подъём машин, причём даже раньше, чем они увидят, что на них устремляются эти огнедышащие чудища. Это устройство для осадной машины, а осада предполагает наличие укреплённого города, а не стоянку примитивного племени; но в контексте десятого века это означает сражения за то, чтобы вернуть Византии города, ранее захваченные мусульманами, а к тому времени сражаться приходилось преимущественно с воинами-тюрками из центральноазиатских степей, а не с утончёнными городскими жителями.

Труд завершается описанием знаменитого плота Аполлодора. Длина этого плота чуть превышает ширину реки; течением его дальний конец должно отнести точно к намеченному месту на дальнем берегу (хотя уже значительно раньше автор «Анонимного трактата» отвергал этот способ как невозможный: 19. 40 слл.). Здесь этот проект излагается без атрибуции и с упором на хитроумное вспомогательное устройство, то есть на деревянную защитную стену, крепящуюся к плоту на петлях; из-за неё бойцы могут пускать стрелы и метательные снаряды; когда же плот пристаёт к вражескому берегу, защитная стенка опускается, и бойцы сбегают по ней, чтобы напасть на врага[542].

«Как выдерживать осаду» (“De obsidione toleranda”): руководство по отражению осад

В десятом веке, особенно в первой его половине, осадное дело было важной составляющей военного искусства, причём не только в наступательном аспекте: в июле 904 г. арабский флот под командованием обратившегося в ислам Льва Триполитанского, в арабских источниках известного как гулям («раб-воин») Зурафа или Рашик ал-Варцами, захватил Фессалонику, второй по значению город империи, после осады, длившейся всего три дня. Это стало полной неожиданностью и привело к страшному поражению. Разумеется, город не был готов к осаде.