Стратегия Византийской империи

Зимарх обнаружил Сизавула сидящим в шатре на золотом троне и, вручив обычные дары, передал предложение императора о военном союзе и взамен попросил о союзе с Сизавулом. Тюркский стиль войны мог применяться в самых широких масштабах, с организованной поставкой припасов и с осадными машинами, но его основной ударной силой оставался отряд конных лучников, который мгновенно мог отправиться в большой или малый набег. И вот что сделал Сизавул, чтобы отныне и впредь подтвердить новый союз самым что ни на есть осязаемым образом:

…[он] желал, чтобы сам Зимарх, вместе с двадцатью провожатыми и служителями, последовал за ним в поход, предпринятый им против персов… На пути они остановились на месте, называемом Талас [по названию одноименной реки в нынешней Жамбылской (Джамбульской) области на юге Казахстана], и здесь встретили посольство персидское. Дизабул пригласил к своему столу посланников римских и персидских. Он оказывал более внимания к римлянам и посадил их на почетнейшее место. При этом он много жаловался на персов[177].

Это привело к ожесточённой перепалке (несомненно, такова и была цель кагана), и Зимарха отпустили с миром домой, тогда как Сизавул стал, видимо, готовиться к нападению на персов.

И опять же установить маршрут невозможно: когда Менандр пишет о «великом и широком озере», это может быть либо Аральское, либо Каспийское море; но путешествие было, несомненно, очень опасным и очень долгим. В степи кочевали народы, представлявшие потенциальную угрозу с того момента, как византийское посольство пересекло пределы влияния Сизавула и проходило, как это и было на деле, по северным границам Сасанидской державы, так что Зимарх и его спутники не были застрахованы от того, что их внезапно захватят персы, посланные именно для их задержания, – и действительно, как-то раз Менандра предупредили о том, что впереди его подстерегает персидская засада. Поэтому он послал десятерых своих носильщиков с грузом шёлка по предсказуемой дороге, чтобы создать впечатление, что он следует за ними, а сам пошёл по другому маршруту, обойдя то место, где, по его расчётам, персы поджидали его в засаде.

Лишь достигнув берегов Чёрного моря, Зимарх возвратился в мир, где путешествия происходили организованно, так что Менандр мог выразиться точно: «Он отправился на судах до реки Фасис [ныне Рио-ни в Грузии] и наконец прибыл в Трапезунт [ныне Трабзон в Турции]. Отсюда на общественных лошадях приехал в Византию, был представлен императору и доложил ему обо всём»[178]. Очевидно, Зимарх составил подробный отчёт, с которым Менандр смог ознакомиться, чтобы написать собственный.

Экспедиция Зимарха на Алтай или в Юлдузские горы – в любом случае это составляло около пяти тысяч миль туда и обратно по прямой и, возможно, вдвое больше при путешествии сушей и морем – была, как отмечалось, крайним случаем, но «удалённые» отношения с другими державами были для Византии более или менее нормой, в силу чего постоянные посольства становились непрактичными.

Неудивительно поэтому, что никакого корпуса профессиональных дипломатов в империи никогда не было, не было и его необходимого спутника – особой службы иностранных дел. Придворных чиновников, военных – Зимарх был в весьма высоком звании «командующего восточным войском» (magister militum per orientem), – учёных, бюрократов и высокопоставленных священнослужителей в разное время отправляли на переговоры с иностранными правителями.

Однако существовало различие в ранге: послы в Сасанидскую Персию были облечены достоинством «(мужа) блистательного» (illustris), тогда как Максимин, который вёл переговоры с Аттилой, имел более низкий сан «(мужа) видного» (spectabilis)[179].

Хотя дипломатия не была профессией, которой посвящали себя безраздельно, руководство, составленное в шестом веке, говорит о том, что некоторый отбор и подготовка всё же могли иметь место. Критерии отбора не вызывают особого удивления: