Стратегия воздействия

В ответ я услышал лишь слабый стон и, оглядев окрестности в режиме дополненной реальности, понял, что все плохо. На сотню метров вокруг я видел только одну тревожно мигающую желтую отметку. Мой удар свалил красноармейца Сергеева на землю, тем самым дав ему возможность пережить бомбежку. От ранения это его, однако, не уберегло. Осколок попал бойцу в спину. Шансы выжить у Сергеева были даже при здешнем уровне медицины, но только при условии своевременного оказания квалифицированной помощи. Да и мне осколок из ноги вытащить тоже очень бы не повредило.

Ну, где же вы? Откуда-то ведь этот отряд пришел! Позиции батальона, к которому принадлежали нашедшие меня бойцы, обнаружились примерно в километре, за небольшим перелеском.

У Сергеева нашелся индивидуальный перевязочный пакет, и я, как смог, забинтовал наши раны. Работенка мне предстояла еще та, но тело слушалось, хоть каждое движение и отдавало острой болью в ноге. Куда больше я опасался за красноармейца. Почти два часа на морозе, пусть и не очень сильном, он мог и не пережить. К тому же мне предстояло тащить его волоком, что тоже вряд ли могло пойти на пользу раненому.

Я вернул револьвер в кобуру, и, немного подумав, решил винтовку Сергеева с собой не брать – и так тащить тяжело. Первые сто метров дались мне относительно легко, а вот дальше… В общем, преодолев половину дистанции, я сдох окончательно. Ранение тянуло силы, и даже импланты уже почти не помогали.

Я вновь достал револьвер и внимательно вгляделся в картинку со спутника. Никаких вражеских отметок вокруг не было, а наши с такой дистанции уже должны были услышать выстрелы. Я поднял «наган» вверх и расстрелял в небо весь барабан. Сил мне хватило ровно на то, чтобы убедиться, что в нашу сторону выдвинулся отряд из десятка бойцов. Дождаться их прибытия я не смог – предельно перегруженный организм отгородился от боли и внешних раздражителей, отключив сознание.

В себя я пришел от тряски. Нога почти не болела и, оценив свое состояние, я с удовлетворением отметил, что осколка в бедре больше нет, а рана обработана и перевязана, причем явно не дилетантом, вроде меня.

Уже почти рассвело. Я лежал в кузове грузовика на чем-то довольно мягком и теплом, а сверху был прикрыт полушубком. Рядом со мной, на скамье, сидела довольно симпатичная, но явно уставшая и сильно не выспавшаяся девушка с объемистой медицинской сумкой через плечо.

– Очнулся твой пациент, Таня, – услышал я голос со стороны противоположного борта и перевел взгляд на говорившего.

Уже немолодой старший сержант явно имел отношение к разведке. В пользу этого предположения говорили маскхалат с бело-серыми разводами и пистолет-пулемет ППШ.

– Старший сержант Сычев, – представился боец, – Разведрота сто тридцать третьей стрелковой дивизии. Еле нашли вас, товарищ старший лейтенант госбезопасности. Темно, вы не отзываетесь… Хорошо, что кто-то из вас застонал, только тогда и определили направление.

– Как Сергеев?

– Жить будет, но рана непростая, – услышал я голос девушки и повернул голову в ее сторону.

– Санинструктор Соколова, – представилась Татьяна, – как ваша нога?

– Спасибо, почти не болит, – я приподнялся на локтях, – осколок вы удаляли?

– Нет, я же не хирург. Это вас в санбате оперировали, а я только перевязку делала. Неприятная рана, и осколок сложной формы, но, воспаления, как ни странно, не возникло, и крови вы потеряли не так уж много. Чем вас так?

– Благодарю за отличную работу – нога почти как новая. А осколок… это от взрыва боевой части неуправляемой ракеты «воздух-воздух», – ляпнул я и тут же прикусил язык. Не иначе ранение на меня так повлияло, что я позволил себе сболтнуть лишнего. – Подробнее рассказать не могу, секретность.

Старший сержант, ощутимо напрягшийся при моих словах, кивнул и расслабился. Что такое секретность, он знал очень хорошо.

– Куда мы едем?

– В штаб оперативной группы. Генерал-майор Захаров приказал доставить вас к нему. Минут через десять будем на месте.

Я прикрыл глаза и лег. Пусть медсестра и разведчик думают, что меня одолела слабость. На самом же деле я хотел тщательно изучить окружающую обстановку перед разговором с генералом.

В ближайших окрестностях за вторую половину ночи мало что изменилось. В нескольких местах немцы явно готовились к атакам, но это были локальные операции, по большей части имевшие целью захват небольших деревень или высот.

Я расширил зону наблюдения примерно до Волоколамска на западе и окраин Москвы на юго-востоке. Здесь ситуация выглядела немного веселее. Четвертая танковая группа генерала Гёпнера явно сильно поиздержалась в предыдущих боях, и на данный момент была способна на серьезный удар только на одном направлении. Немецкий командующий, видимо, тоже это понимал, и сосредоточил против окруженных войск генерала Захарова танковый кулак, который должен был смять оборону советских дивизий, двигаясь в направлении столицы по обе стороны Рогачевского шоссе.