Стратегия воздействия

По танкам больше никто не стрелял, и немцы получили шанс остановиться и просто добить остатки русского батальона из пушек с безопасного расстояния, после чего дождаться пехоту и отправить ее зачищать развороченные взрывами окопы. Однако командир танкистов, видимо, помнил о гаубицах, накрывавших его боевые порядки с неприятной точностью, и решил закончить дело поскорее, тем более что при таком подавляющем перевесе в силах это выглядело не самой сложной задачей.

– «Лось», это «Поляна», почему медлишь? – пришел вызов от майора Егорова.

– «Поляна», здесь «Лось». Не время еще. Только засветим свои позиции, а врага не остановим. Держитесь, надо подпустить их ближе.

В лесу захлопали взрывы, раздались пулеметные очереди и застучали винтовочные выстрелы. Немецкая пехота добралась до наших заслонов. Судя по всему, наличие мин противнику не понравилось. Лезть на минное поле гордые арийцы не захотели и вступили в оживленную перестрелку с засевшими за деревьями красноармейцами. Что, в общем, и требовалось.

Танковая атака продолжалась, и чем дальше продвигались немцы, тем яснее мне становилось, что даже элемент неожиданности не поможет нам сдержать эту стальную лавину. Две роты по двадцать семь гранатометов в каждой. Беспрепятственно удастся сделать один залп. Попадут, естественно, не все. А дальше по позициям рот начнут долбить полсотни пушек. Сразу пойдут потери, причем, скорее всего, немалые. Прицельно стрелять под таким огнем будет почти невозможно…

Мои мысли грубо прервал завибрировавший имплант. К месту боя стремительно приближались две группы самолетов. С севера шли одиннадцать «мессершмиттов», а с юго-востока пять советских истребителей ЛАГГ-3, сопровождавших двенадцать штурмовиков ИЛ-2. Видимо, наступающий в тесных боевых порядках немецкий танковый полк был слишком вкусной целью, и, несмотря на катастрофическую нехватку самолетов, для такого случая командование нашло резервы. Через несколько минут над нами должен был вспыхнуть жестокий воздушный бой. Я понимал, что это шанс, который нельзя упускать. На некоторое время экипажам танков станет совершенно не до нас, и этот момент нужно использовать с максимальной эффективностью.

– «Рапира-2», здесь «Лось». Начинаем через четыре минуты. Откроешь огонь одновременно с залпом «Рапиры-1», – передал я приказ командиру второй гранатометной роты занявшей позиции на противоположном от меня фланге полка Егорова. До вступления в бой гранатометные роты были оттянуты немного в тыл и вглубь леса, чтобы избежать потерь от огня танковых пушек. Теперь настало время выдвигаться на рубеж открытия огня.

Я знал о приближении самолетов, но появились они все равно внезапно, выскользнув из-за кромки леса. Каждый Ил-2 нес три стокилограммовых бомбы, способных при взрыве в нескольких метрах от танка серьезно его повредить, пробив осколками броню. При прямом попадании танк, естественно, был обречен.

«Мессершмитты» в своей любимой манере атаковали сверху, но илы не обратили на них никакого внимания – они уже встали на боевой курс. В драку с мессерами ввязались ЛАГГи.

Меня прямо тянуло к пулемету, но бросить управление боем в самый ответственный момент я позволить себе не мог. Немецкие танкисты на несколько секунд растерялись. Их строй дрогнул и потерял монолитность. Бомбы падали рядом с танками. Прямых попаданий я не видел, но и без них экипажам боевых машин приходилось несладко. Близким разрывом перевернуло T-III. Многие танки получили повреждения ходовой и беспомощно остановились. Я не стал дожидаться окончания работы илов и давать немцам возможность прийти в себя. Мои бойцы давно разобрали цели и ждали только приказа.

– По танкам противника, огонь!

Темный от дыма и пыли воздух прорезали десятки огненных росчерков, бравших начало на опушке леса и в левофланговых окопах полка майора Егорова. Спустя пару секунд такой же огненный дождь обрушился на немецкие танки с правого фланга.

– Заряжай! – неслись справа и слева от меня команды первых номеров расчетов. Вторые номера уже вставляли в переведенные в вертикальное положение пусковые трубы гранатометов новые кумулятивные выстрелы.

Режим дополненной реальности фильтровал дымы, и поле боя представало передо мной в виде предельно четкой картинки, где каждая цель имела свой статус, а ее цвет показывал степень полученных повреждений. Сводная статистика высвечивалась внизу-справа, и, судя по приводимым вычислителем цифрам, на данный момент полностью потеряли боеспособность тридцать девять из семидесяти танков противника. Еще пятнадцать машин имели различные повреждения, но продолжали вести бой.

Все-таки я, пожалуй, несколько переоценил врага. Избиваемые одновременно с обоих флангов и с воздуха, немцы дрогнули и впали в панику. Никакого строя уже не было, и уцелевшие танки хаотично маневрировали среди горящих машин, ведя огонь без всякой системы и стремясь как можно быстрее покинуть поле смерти, на котором их полк попал под перекрестный огонь.