Читаем Стратегия захвата полностью

— Некоторые мужчины в определенном возрасте впадают в юность. С этим, как с корью, ничего не сделаешь. Просто нужно переболеть, и все. Я желаю тебе успеха.

Я не возмутился. Визит домой вызвал во мне непонятную глухую тоску. Виной тому была не сентиментальная привязанность к привычному старому дому и не женщина, с которой я прожил бок о бок столько лет, а необходимость возвращаться.

Окончательность и бесповоротность принятого решения, подспудное ощущение ненормальности, неестественности моей жизни с Вестой.

День для глубокой осени выдался на редкость погожий, весь мой визит на улицу Садовников занял не больше часа. И тем не менее, сидя в машине у перекрестка и дожидаясь, пока зажжется на светофоре зеленый сигнал, я думал о том, каким образом загладить перед Вестой свою вину, хотя не смог бы, наверное, определить, в чем, собственно, она заключалась.

Веста встретила меня подчеркнуто приветливо, почти радостно. И я сразу же изложил ей родившуюся в дороге идею — провести остаток дня за городом. Съездить в лес, побродить по полям — пляжей Веста упорно избегала. Мы вообще очень редко с ней куда-нибудь выезжали, и теперь она совершенно искренне обрадовалась, побежала укладывать корзинку для уик-энда, но вдруг вернулась через несколько минут с посерьезневшим и каким-то отстраненным лицом.

— Ты знаешь, Глен, у меня такое предчувствие, что нам не следует сегодня уезжать из дому. Что-то должно произойти, что-то очень важное.

Ох уж эти мне предчувствия! Они никогда ее не обманывали и именно поэтому вызывали у меня странный глухой протест, словно я ощущал, как кто-то извне пытается навязать нам свою волю. Вот и сегодня с раздражением я настоял на своем. Веста не стала спорить.

В город мы вернулись довольно поздно, часов в шесть. Всю обратную дорогу Веста молчала, но перед самым поворотом на нашу улицу вдруг спросила:

— Скажи, Глен, как ты теперь относишься к Артаму? Вопрос прозвучал для меня неожиданно. С самого нашего совместного визита, понимая, наверно, что всякое напоминание о Гвельтове с ее стороны будет для меня неприятно, Веста словно забыла о нем, и вдруг этот вопрос.

— Нормально отношусь. Он мой сотрудник. Хороший сотрудник. Почему ты спросила?

— Потому что сегодня… — Она замолчала, и я наконец заметил, какая мучительная борьба происходит внутри нее. — Мне очень не хочется об этом говорить. Но сегодня у него должны произойти неприятности, и я не знаю, как ты отнесешься к этому. Если я тебе не скажу сейчас… — Она окончательно запуталась.

— А ты скажи. — Я остановил машину, и последняя фраза прозвучала у меня нервно, почти зло. Это подтолкнуло ее, она вдруг спросила:

— Ты запер пробы в сейфе? Артам знает шифр? Я вообще ни разу не говорил ей о пробах. С памятного дня разговора в машине мы старательно избегали подобной темы.

— Мне кажется, ты должен отпустить их обратно в море. Иначе произойдет несчастье…

Она наверняка знала, какое впечатление произведут на меня ее слова. Она сидела вся сжавшись, стиснув ручку сиденья. Я видел, как побелели ее пальцы.

— Я не должна была этого говорить, они просто уверены, что я не скажу. Но если с Артамом, а потом с тобой произойдет что-нибудь…

— Довольно меня запугивать, я сам знаю, что мне делать! Мы молчали всю оставшуюся дорогу. Молча поднялись на пятый этаж, молча открыли дверь. Сверкающая чистота квартиры второй раз за сегодняшний день бросилась мне в глаза. Я помнил все. Помнил, где именно висел календарь 20 октября. Помнил грязную дорожку на полу. Я искренне хотел забыть — и не мог. Сегодняшний визит на улицу Садовников — всего лишь первая ласточка… Не так это просто — жить с русалкой. Совсем не просто. Я думал о том, что в металлической коробке сейфа лежат сейчас живые частицы огромного монстра, расположившегося на дне залива. И, конечно, что-то должно было случиться. Что-то должно было быть предпринято для возвращения отделенной части колонии. Странно, что мне вообще удалось взять эту пробу. Может быть, в тот момент было подходящее время. Или место. Возможно, они попросту спали… Кто знает! Как бы там ни было, отделенную часть теперь хотели возвратить обратно. Гвельтов… Да. Он знает шифр. И сделает все от него зависящее, чтобы не отдать им пробы. И вот тогда действительно может произойти несчастье! Больше я не раздумывал ни минуты. Уже в прихожей услышал, как Веста сказала:

— Я поеду с тобой!

— Спасибо. Не нужно. Ее не остановил даже мой оскорбительно-враждебный тон.

— Один ты не справишься. Я поеду с тобой! Времени на споры не было. Но только ли поэтому я согласился? Скорее всего, мне захотелось раз и навсегда выяснить, на чьей она стороне, как будто я имел право в этом сомневаться…

В институте света не было даже перед подъездом, где всегда горел фонарь, чтобы дежурный швейцар мог видеть неурочных посетителей. Я схватил фонарик, который, к счастью, возил в машине, и толкнул дверцу.

— Подожди минуту. Еще не время… — Не обратив внимания на слова Весты, почти не слыша ее, я дергал заклинившую ручку.

— Проклятый замок! Сколько раз собирался смазать… Выйду через твою дверцу! Подвинься!

Перейти на страницу:

Все книги серии Гуляковский, Евгений. Сборники

Сезон туманов
Сезон туманов

Давно отгремели битвы на картонных мечах между «светлыми» рыцарями из ордена братьев Стругацких и «темными» из молодогвардейского стана. Помнят о них теперь лишь ветераны, лелеющие декоративные шрамы как свидетельства своей личной причастности к тем героическим временам. Кто победил в тех битвах? Конечно, победила фантастика, настоящая, талантливая, живая, неважно, к какому стану принадлежали ее творцы.Книги Евгения Гуляковского прочно стоят на полке отечественной фантастической классики. Уже первый его роман, «Сезон туманов», прорвал брешь в жанровой ткани, став едва ли не самым первым в литературе Страны Советов образцовым космическим боевиком. Затем, с каждым новым произведением, талант автора утверждался все более, чему свидетельство такие важные премии, как «Аэлита» (1998) и Литературная премия имени Ивана Ефремова (2004), – обе «за выдающийся вклад в развитие отечественной фантастики».В книгу, кроме романа, давшего название сборнику, вошли роман «Долгий восход на Энне» и три повести – «Планета для контакта», «Запретная зона» и «Шорох прибоя».

Евгений Яковлевич Гуляковский

Научная Фантастика

Похожие книги