Страж

– Все не так сложно.

– Может для тебя. И если английский тебе кажется таким же сложным, как мне -  аккадский, тогда это объясняет многое. – Хоть она и пыталась его учить, но это словно читать шрифт Брайля. – Так ты аккадиец?

– Египтянин.

– Правда? Ты не похож на египтянина.

Страж лишь приподнял бровь, услышав это замечание.

– А ты часто бывала в Древнем Египте?

– Ну... нет. Но я видела картинки. На них все темнокожие, и уж точно не рыжеволосые.

– Хороши же твои познания. Мы торговали с множеством наций, люди приезжали в Верхний Египет со всех известных царств.

– А ты очень разговорчив по утрам, правда? – поддразнила Лидия. Но это объясняло, почему с голубыми глазами и рыжими волосами его кожа была столь темной. – Так ты можешь читать иероглифы?

– Конечно.

– Бьюсь об заклад, что в музеях ты как рыба в воде. Тебе не случалось пройти мимо мумии, взглянуть вниз, и сказать: «Привет, дядюшка Имхотеп, как дела?»

На его лице не отразилось и тени веселья.

– В музеях?

И это все на что он обратил внимание?

– Забудь. Какие еще старые, жуткие языки ты знаешь?

– Греческий и шумерский.

– А латынь?

– Что такое латынь?– Спросил он, нахмурившись.

У Лидии даже желудок свело. Он что, не слышал о Древнем Риме? Это мысль казалась невероятной, даже ужасающей. Если это правда, Стража заперли тут более трех тысяч лет назад.

– Ну, ты же знаешь выражение: «Хлеба и зрелищ»?

– Нет. Здесь нет никаких зрелищ. Это запрещено.

– Да нет же. Римская Империя. Нерон, Октавиан, Цезарь и прочие люди со смешными именами. – Ей явно стоило уделять больше времени урокам истории в школе. – Огромная воинственная империя, покорившая мир и завоевавшая все, включая Египет.

– Никогда не слышал ничего подобного.

«Да он старше грязи!»

Можно спросить, в каком году он родился, но это вряд ли поможет. Его летоисчисление, если таковое имеется, явно отличается от современного.

И все это время Нуар держал его взаперти.

«Проклятье».

Это вновь заставило ее задуматься... а были ли тогда книги? Конечно, нет. Но все же... Лидия пристально посмотрела на хрупкие страницы и поношенную кожаную обложку.

– Как ты умудрился достать книгу, написанную на столь древнем языке?

Страж помрачнел, словно его охватила глубокая печаль.

– Нуар иногда вознаграждал меня.

Лидии отчаянно хотелось узнать, за что именно Нуар вознаграждал его, но она инстинктивно чувствовала, что спрашивать не стоит. Что бы это ни было, Стражу до сих пор мучительно больно даже от воспоминаний.

Скорее всего, Нуар собрал свитки в книги. Это более похоже на правду.

– У тебя только одна книга?

Страж покачал головой.

– Мне удалось спасти лишь пять.

– О чем ты?

– Каждый раз, когда Нуар злился, что случалось довольно часто, он их уничтожал. Я спрятал столько, сколько смог, но, в конце концов, он нашел все, кроме пяти.

– Проклятый, конченый ублюдок. – Ругательства сорвались с языка прежде, чем Лидия смогла себя остановить. Но, если честно, ее просто вывело из себя то, что Нуар уничтожил нечто столь ценное. А еще он отнял у её демона то единственное, что доставляло ему хоть каплю удовольствия в этой чертовой дыре.

Сетха поразила ее вспышка ярости. Она злилась из-за того, что ему причинили...

Раньше всем было на него наплевать.

«Она притворяется. Не будь идиотом».

Но все казалось другим. Таким... настоящим.

Лицо Лидии покраснело от стыда.

– Прости.

Теперь Страж был поражен еще больше. Гнев он всегда мог понять, но ее непрерывная потребность произносить это слово...

– Ты так часто просишь прощения за то, чего не совершала. Почему?

– Я говорю это не по тому, что я что-то сделала. Это способ передать эмоции, показать, что я сопереживаю тебе.

Он все еще не мог понять.

– Зачем тебе переживать за меня, ведь я для тебя пустое место?

– Знаешь, люди так поступают. Они сочувствуют и стараются помочь друг другу.

Если бы он мог, то рассмеялся бы над нелепостью этого заявления.

– Очевидно, мы сталкивались с разными людьми. Я никогда не встречал тех, о ком ты говоришь.

– Я говорю не о демонах, а о людях.

– Люди еще хуже. От демонов ты ждешь жестокости. Они по натуре предатели, и не пытаются это скрыть. А люди... они заманят тебя, а когда ты наконец совершишь ошибку, доверившись им и их убеждениям, они растерзают тебя.

Лидии стало не по себе от того, насколько сильно в его голосе чувствовались эмоции.

«Что же с ним произошло?»

– Тебе что, никто никогда не помогал? Правда?

– Нет.

– Ни разу? Никогда?

– Если такое и случалось, после я платил кровью, плотью и костями. Так что – нет, я не считаю это за помощь. Уж лучше бы они ничего не делали. Поверь мне.

Лидия верила. Но боги...

В этот момент она была еще более благодарна Солину. Без него ее ожидала бы такая же участь.

– Хотела бы я тебе помочь.

– В чем?

– Облегчить твою жизнь. Скрасить воспоминания. Мое прошлое не идеально, и мне причиняли боль. Иногда очень сильно ранили. Но все не так плохо, как у тебя. Им не удалось отравить мою душу. Мне искренне жаль, что так поступили с тобой.