Страж. Часть 2

– Твой отец поступил мудро, лишив тебя дилера, – произнес Далий.

– Но сейчас я бы с удовольствием раскурила косяк.

– И потому, что ты так говоришь, тебе нельзя ничего курить.

– У тебя была зависимость от кокаина? – прошептала Эйлин.

– Да. Пришлось много денег спустить на мое лечение. А еще на откаты для Службы Стражей. Тильда решала все эти проблемы, пока я посещал занятия с психологом. Младшая сестра заменила маму, которая погибла вместе с козлом папашей. Я поступил в Академию не для того, чтобы пойти по его стопам. Я гордился своим дедом – образцовым стражем, который много лет возглавлял следственный отдел Службы. И похоже, что единственное, за что я могу гордиться своим отцом – это именно та причина, из-за которой его и мою мать убили.

– Мне очень жаль, Далий, – Эйлин села и взглянула на него. – Ты все-таки прав… Я – эгоистка. Я ничего не знаю о тебе, хотя мы были помолвлены целых семь лет. Твой отец бил мать? Я не знала об этом. Ты был трудным подростком? И снова я ничего не знала. Прости меня. Пожалуйста, прости меня, – слезы потекли по ее щекам.

– Сегодня ты не была эгоисткой, – Далий протянул руку и стер слезы с ее щек. – И вчера тоже. И по отношению к брату ты никогда не была эгоисткой. А что касается меня… – он улыбнулся. – Мне всегда нравились плохие девчонки. Так что нет ничего удивительного в том, что ты с легкостью заарканила меня, и даже этого не заметила…

– Не заметила… – покачала головой она.

– Эльза сказала, что моя суженная спасет меня от одиночества, – Далий прижался лбом к ее лбу. – Спасибо, что спасла меня, Эйлин. И знай, что я люблю тебя такой, какая ты есть. Эгоистка или нет, ты – моя Принцесса. Моя и ничья больше.

– Больше ничья, – прошептала Эйлин и поцеловала его.

Не марафон и не спринт. Не быстро и не медленно. Они занимались любовью на диване в его гостиной, нарушая тишину звуками своего удовольствия. Два неидеальных создания с кучей секретов за спиной, которые, на самом деле, спасли от одиночества друг друга.

***

Мортон вернулся в Резиденцию и успел присоединиться к семейному ужину.

– Тебя опять выставили? – смеялся Дамьен. – Почему я не удивлен?

Тайрин, взглянув на Мортона, который не удостоил реплику Дамьена каким-нибудь язвительным ответом, повернулась к мужу и отрицательно покачала головой. Дамьен намек понял и оставил брата в покое.

– Как продвигается расследование? – поинтересовалась Тайрин.

Мортон, погруженный в свои мысли, ничего не ответил.

– Давай выпьем, – предложил Дамьен. – После ужина пойдем в мой кабинет, промочим горло, и ты расскажешь, что на этот раз сделала Тильда.

– Она права, – произнес Мортон.

– В смысле? – не понял Дамьен.

– Где ваши телефоны? – спросил Мортон.

Глава 7. Множественные мотивы.

Тильда присела за стол в своем кабинете. На самом деле проектировщики задумывали это помещение как гардеробную, но Тильда переоборудовала его в кабинет. Единственное, что иногда напрягало ее здесь, так это отсутствие окон, которые можно было бы открыть, чтобы впустить свежий воздух.

Тильда смотрела на желтые бумажки с липким краем, сплошным ковром покрывающие противоположную стену: ее заметки, обрывки мыслей и напоминания об уликах. Лучший способ лечения бессонницы, которая сегодня снова заявилась к ней в дом, – это погружение в работу.

«Друзья» из «Кольда» так и не сделали для нее психологический портрет преступника. А ведь именно об этом она просила Ларри. Когда кто-то, причастный к делу, в чем-то отказывается помогать, значит, именно на эту деталь стоит сделать упор. Тильда открыла книгу по криминальной психологии и начала ее читать. Делая пометки на листе, она выписывала те критерии, по которым могла бы хоть что-то сказать о преступнике. Спустя несколько часов такой работы, Тильда взглянула на исписанный лист бумаги и начала «причесывать» свои заметки.

«Организован. Продумывает план наперед. Проявляет признаки властолюбия: сломав жертвам шею, обездвиживает их и потом издевается. Использует веревки, чтобы привязать к стулу. Скорее всего получает скрытое сексуальное удовлетворение во время процесса «доминирования» над жертвами. Это может свидетельствовать о том, что в детстве перенес некое психическое или физическое насилие над собой, возможно, его унижали сверстники, или кто-то из родителей. Всех жертв считает «грешницами», которых он наказывает, подвергая страданиям. На лицо признаки «миссионерства». Убивает не сразу, а мучает. Использует режущее оружие, хотя в последнем эпизоде воспользовался ножкой от стула. Он «карает» и «наслаждается».»

– Чертов гедонист, – злобно буркнула Тильда и продолжила читать.