Страж державы

Уловив настроение коллеги, Фишер оказался в полном замешательстве. На какое-то время у него даже пропал дар речи.

– Ты слышишь меня, Тони?

– Конечно, Спенсер.

– Ты идиот! Пока везешь этого козла в посольство, чтобы, как ты говоришь, оказать ему медицинскую помощь, а потом немножко его попотрошить, тот ушлый малый, что обвел нас вокруг пальца, уже доберется до места, куда он упрятал Тихомирова, и перевезет его подальше оттуда. И, даю тебе руку на отсечение, больше он не оставит нам ни единого шанса поговорить с ним тет-а-тет. До тебя дошло?

– Ты прав, Уильямс. Твои предложения?

– К гребаной матери наш демократический гуманизм! Мы на войне. Хоть она и невидимая, но это война. Потроши его сейчас, немедленно. Плевать, отбросит он после этого копыта или нет. Ты должен достать Тихомирова раньше, чем парень, сбежавший из-под твоего носа. Потроши его немедленно! Запомни, Тони, второго шанса не будет.

– Я понял тебя, Спенсер, спасибо.

– Как только прояснишь ситуацию, сразу позвони мне, чтобы я был в курсе.

– O’кей!

Сейчас, после разговора с Уильямсом, Фишер понял, насколько близко он стоял над краем пропасти, и ему до смерти захотелось промочить горло спиртным. Нет, сначала нужно сделать дело.

– Гарри, – связался он со Стиклером, сидевшим в другой машине. В той машине, где тихо постанывал пришедший в себя де Линар.

– Да, Энтони, – отозвался Стиклер.

– Спроси у Лестера, есть ли у него с собой все необходимое, чтобы раненый заговорил прямо сейчас.

Прошло полминуты, прежде чем выходящий из себя Фишер получил утвердительный ответ. Караван машин, состоящий из двух джипов и примкнувшего к ним «Форда», мчавшийся на предельно допустимой скорости, заскрипел тормозными колодками и остановился в двух шагах от выезда из Булонского леса. Фишер, не дожидаясь, пока тучный Лестер выберется из машины, с силой толкнул наружу дверь и выскочил на асфальт. Лестер не успел выйти из «Форда». Фишер, сам Фишер собственной персоной, с проворством молодого оленя опередил грузного эскулапа и плюхнулся на заднее сиденье рядом с ним.

– Берись за дело, Лестер.

– Но он потерял много крови, к тому же… – забормотал Лестер.

– Плевать я хотел на твое мычанье! Делай, что я тебе говорю. Под мою ответственность.

– Хорошо, хорошо.

Почувствовав настроение шефа, Лестер предпочел не спорить с ним и, захватив все необходимое, забрался в машину, на заднем сиденье которой лежал де Линар. Увидев, что перед ним нет никого, кроме откормленного лица Лестера, бельгиец приподнялся и резко ударил его лбом в переносицу. Голова Лестера, не ждавшего от раненого такой реакции, отлетела назад. Боковое стекло завибрировало от соприкосновения с затылком эскулапа. Из носа полилась тоненькая струйка крови. Закрепить успех бельгийцу помешала холодная сталь уперевшегося в его лоб пистолета.

– Не дергайся, парень.

Де Линар прикрыл глаза.

– Вот так-то лучше. Лестер, ты как? – здоровенный громила, с трудом помещавшийся в строгий костюм, приподнял веки зажмурившегося от боли Лестера.

Дверца джипа открылась, и он чуть не свалился в объятия Фишера, успевшего подхватить его за плечи.

– Что тут у вас творится, Грант? – Фишер сурово посмотрел на громилу, держащего под прицелом пленника.

– Парень взбрыкнул, разбил ему нос, – кивнул Грант на находящегося в легком нокдауне Лестера.

Фишер втолкнул толстяка внутрь и сам сел рядом, нечаянно нажав на раненую ногу бельгийца. Тот застонал от боли и снова потерял сознание.

– Давай, Лестер, пошевеливайся.

Фишер, закусив губу, посмотрел на часы. С того момента, как они погрузили этого парня в джип, прошло чуть больше пятнадцати минут. Время еще есть, и остановить его сейчас не в силах даже президент США. Дрожащими руками, стараясь не думать о стремительно распухающем носе, Лестер нащупал вену и выдавил в нее содержимое заранее приготовленного шприца. Выждав пару минут, поднес к лицу бельгийца ватку с нашатырем, и де Линар, мотая головой, открыл глаза. Еще через несколько минут Фишер уже знал о местонахождении генерала Тихомирова. Особенно порадовало контрразведчика то обстоятельство, что на текущий момент рядом с полковником никого не было, кроме одной-единственной сообщницы этих идиотов по имени Мари.

Потирая руки, Фишер позвонил Уильямсу и сообщил ему полученные сведения. Теперь их могло остановить только землетрясение.

Две юные голландки, обжимавшиеся на одной из скамеек, в изобилии разбросанных по Булонскому лесу, были весьма неприятно удивлены, когда их уединение нарушилось появлением молодого человека в дорогом, но потрепанном и испачканном травой костюме. Их удивление еще более усилилось, когда они заметили, что этот странный, но не лишенный определенного шарма субъект достал из кармана стодолларовую купюру и почти на чистейшем французском попросил телефон, чтобы сделать короткий звонок. Замешательство, вызванное явлением незнакомца, было без труда преодолено одной из девушек, выхватившей из его рук купюру и протянувшей свой мобильник. Набрав номер, незнакомец бросил в трубку всего два слова:

– Ждите гостей.