Страж государя

— Алексашка, ты здесь? — раздался громкий шёпот.

— Здесь!

— Я пошла к себе. Не зевай! Жду тебя с этим малолеткой… До чего же противный типус! Он, похоже, даже зубов никогда не чистит! Доннер веттер!

Петр выбрался на свежий воздух минут через двадцать пять, недоверчиво огляделся, пошатываясь, подошёл к высокому кусту сирени, помочился, пробормотал себе под нос:

— Где же теперь искать эту чертовку сисястую? А? Сбежала, ну надо же…

— Я провожу, государь, если хочешь! — подал Егор голос, выходя на свет, падающий из открытого окна. — Она недалеко тут живёт, да и папенька ейный у герра Франца пьянствовать изволит, так что — не помешает…

— Ты кто таков будешь?

— Алексашка я, Меньшиков, денщик Лефортов!

— А, плясун! Лихо это у тебя получается. Молодцом, одобряю! Ну, тогда веди, плясун, веди!

У входной двери дома Монсов Пётр неожиданно остановился и нерешительно замялся:

— А вот с женщинами — как оно? Что делать-то надобно?

— Что делать с женщинами? — негромко и удивлённо присвистнул Егор. — Тут, государь, в двух словах не расскажешь! Внимательно слушай, твоё Величество…

Минут пятнадцать Егор излагал некоторые прописные истины. Пётр заинтересованно слушал, удивлённо вертел головой, иногда нервно переспрашивал… В конце этого просветительского повествования царь-подросток строго погрозил Егору пальцем:

— Поверю тебе, Алексашка, на слово… Но смотри, если всё это — дурацкие шутки, головы тебе не сносить!

— Да что ты, государь! — Егор молитвенно сложил ладони своих рук перед грудью. — Как же я могу — шутить над самим тобой? Ты же — надёжа наша! Общее русское сердце! Мин херц — то бишь… Ты уж иди, государь, не сомневайся! Я пока двуколку запрягу, к рассвету отвезу тебя в Преображенское, во дворец. Всё будет в лучшем виде, не переживай! Иди, ужо, к барышне, резвись…

— Ладно, посмотрим, что к чему! Порезвимся! — Пётр трижды сплюнул через левое плечо, постучал костяшками пальцев по деревянным перилам, взялся за дверную ручку, широко распахнул дверь…

— Это ты, папенька? — долетел чуть испуганный, нежный голосок Анхен…

Егор самостоятельно запряг Карего в двухместный возок, не торопясь, подъехал к домику Монсов, привязал коня к забору, бесшумно подкрался к приоткрытому окошку, прислушался. Страстные женские охи и стоны, юношеский звериный рык…

«Идёт процесс, идёт, родимый!» — усмехнулся про себя Егор и отошёл обратно, забрался в повозку, настраиваясь на долгое ожидание…

Пётр вышел на крыльцо только на раннем рассвете — розовая нитка зари загадочно и целомудренно теплилась на востоке. В той стороне, где находился Преображенский дворец, на небе висела чёрная-чёрная туча, из которой, время от времени, вылетали узкие жёлтые молнии, басовито и угрожающе гремел гром.

— Ты где, Алексашка? — хрипло спросил царь.

— Здесь я, мин херц, здесь! — предупредительно откликнулся Егор.

— Ну и имечко ты придумал мне, холоп! — довольно хохотнул Пётр, залезая в повозку. — А впрочем, можешь и так называть… Заслужил!

— Что, всё так и было, как я рассказывал?

— Ты даже и половины не поведал! — широко и хищно улыбнулся царь. — Да, занятное это дело, очень даже занятное! Ладно, хватит языками чесать, поехали! Мне спать хочется — как не знаю что… Ты плащи-то догадался захватить? А то — как бы не попасть под дождь сильный!

— Захватил, да и туча уходит в сторону…

Коляска медленно ехала через поля, заросшие густым разнотравьем, солнышко уже оторвалось от линии горизонта, со всех сторон раздавался весёлый и беззаботный птичий щебет, над крупом коня кружили редкие комарики.

— Ты, Алексашка, у Лефорта ходишь в денщиках? — очнувшись от дрёмы, неожиданно спросил Пётр.

— Да вроде того, помогаю — как умею.

— А ко мне пойдёшь в услужение? Сперва — постельничим, потом переведём в денщики. Так как?

— Так с нашим удовольствием, мин херц! За честь почту! Только ты это, мин херц, с господином Францем договаривайся сам!

— Договариваться? Царям по чину не полагается договариваться! Прикажу, пусть только попробует кочевряжиться, немчура худосочная, по плечи вобью в землю! А ты что же, оружия никакого не прихватил с собой? Вот люди лихие появятся, чем своего царя защищать будешь?

— А вот этим! — Егор глазами указал на ровный, хорошо оструганный берёзовый дрын: сантиметра четыре с половиной в диаметре, длиной — один метр сорок сантиметров, заостренный с двух сторон. — Хорошая вещь — в умелых руках!

— Ну-ну, — недоверчиво проворчал царь, снова погружаясь в тяжёлый сон…

Повозка выехала на высокий холм, сильно запахло горелым. Справа от просёлка возвышалась недостроенная крепостная стена: деревянные сваи, переплетённые ивовыми фашинами, по углам — симпатичные башенки, вдоль стены тянулся глубокий ров. А с левой стороны сильно дымилась совершенно непонятная чёрная конструкция, состоящая из трёх рваных глыб-обрубков.

— Мин херц! — Егор невежливо толкнул царя локтем.

— А? Что? — испуганно отреагировал Пётр, бестолково пуча свои круглые глаза.

— Что это такое там, впереди?

— Это? Так крепость моя, стольный город Прешпург. Недостроенная пока, правда.