Страж Государя

– Есть немного! – браво доложил Егор. – Печень слегка прихватило у дедушки! Ничего, мин херц, я вместо него покомандую семёновцами! Фон Зоммер мне велел заменить его в этот раз…

Царь только хищно усмехнулся:

– Ну, тогда держись, господин поручик Меньшиков! Во главе преображенцев я сам тогда встану, лично…

Учебное сражение продолжалось трое суток с небольшим: побили в воинской горячке кучу крестьянской скотины, неосторожно гулявшей в осенних полях, да и служивого народу знатно покалечили – человек двадцать…

– Отбой, объявляю полное перемирие! – устало объявил Пётр. – Все молодцы, знатно потешили своего царя! Победителей нет, быстро собираемся домой… А ты, Алексашка, далеко пойдёшь, братец! Так и генералом станешь ещё, если буйну голову не отрублю тебе, паршивцу, когда – под горячую руку…

На долгожданное освобождение генерала Егор послал старика Вьюгу. Через некоторое время явился, слегка пошатываясь и сильно икая, полупьяный и ужасно опухший фон Зоммер, поорал от души на Егора – минут десять-пятнадцать, а потом неожиданно смутился:

– Ты, Данилыч, это… Тоже – сильно не обижайся! Я там твоему старому холопу, что дверь отворял в землянку, в гневе пьяном голову проломил. Табуретом… Кончается он, похоже. Тебя, бедняга, зовёт. Поторопись уж…

– Эх, незадача! – скорбно помотал головой Егор и быстрым шагом направился к дальней землянке. Следом за ним поспешили Алёшка Бровкин, Василий Волков, ещё кто-то – из верных сотрудников…

Вьюга, действительно, умирал: седая голова была наспех обмотана какой-то серой тряпкой, на дрожащих губах лениво пузырилась розовая пена, на совершенно белом морщинистом лице выступили мелкие капельки холодного пота…

– Нагнись, Данилыч, нагнись ко мне! – с трудом произнёс несчастный старик и, дождавшись, когда ухо непосредственного начальника приблизится к его губам, совершенно неожиданно прошептал: – Егор Петрович, гони ты всех этих любознательных зевак куда подальше! Мне тут много важного надо тебе сказать…

Ничего ещё толком не понимая, Егор невежливо выгнал из землянки всех любопытных, плотно прикрыл низенькую дверь, зажёг толстую свечу, присел на табурет (очевидно, тот самый, послуживший орудием убийства), стоящий рядом с нарами, на которых лежал этот странный умирающий человек, знавший его настоящее имя-отчество.

– Слушаю тебя, Вьюга. Говори! Старик печально улыбнулся:

– Какой я тебе Вьюга? Меня зовут… Впрочем, это уже совсем неважно… Привет тебе – от Координатора!

Егор понятливо вздохнул:

– Следовательно, это вы делали инъекцию настоящему Алексашке Меньшикову?

Вьюга утвердительно кивнул забинтованной головой.

– И за мной усердно присматривали, чтобы я Контракт не нарушал, в течение Прошлого намеренно не вмешивался? Записку шифрованную – тоже написали вы?

– Более того, при завершении вашей пятилетней смены, Егор Петрович, именно я и должен был сделать соответствующий укол, чтобы вы вернулись обратно… Не судьба, видно, умираю, мне ничем уже не помочь… В семнадцатом веке такие серьёзные раны ещё не научились лечить успешно…

– А как же теперь я? – забеспокоился Егор. – Ну, когда истечёт срок Контракта?

– Не знаю, честное слово! Мой перенос сюда готовился на протяжении восьми с половиной лет… И то – откровенно повезло. «Окна в Прошлое» – редкая штуковина, их высчитывать надо, ловить – в буквальном смысле… То же касается и обратной дороги…

Егор звонко хлопнул ладонью себя по лбу:

– Где у вас хранятся запасы этой сыворотки? Ведь, наверное, все равно, кто вколет инъекцию? Координатор заранее (уж – как-нибудь!) сообщит точное время, тот же Яков Брюс и сделает мне укол… А?

– Ничего не получится! – болезненно и недовольно поморщился умирающий старик. – Я и есть тот сосуд, где хранится эта волшебная «микстура», то бишь – моя кровь… Сам не знаю, в чём тут фокус, не спрашивай… Только кровь надо забирать из вены не позднее одного часа – до момента переноса…

Егор внимательно всмотрелся в морщинистое лицо Вьюги, неожиданно отметил про себя: «Да он же определённо похож на Томаса Самуиловича! Почему я раньше не замечал этого?» А вслух негромко подытожил:

– Следовательно, я завис в семнадцатом веке, в облике Александра Меньшикова – на совершенно неопределённое время? Без всякой внешней помощи и поддержки?

– Может, даже, и в восемнадцатом… – неловко утешил старик, тихонько вздохнул – и умер…

После всех этих неординарных событий (свержения правительницы Софьи, смерти Вьюги – верного агента Координатора) наступило какое-то вязкое и откровенно скучнейшее затишье.

«Хотя разве можно назвать многие и многие месяцы, проведённые в весёлом, бесшабашном и буйном пьянстве – затишьем? – спрашивал сам себя Егор и тут же уверенно отвечал: – Если с профессиональной точки зрения, то и можно! Царь-то всегда на виду, все его планы известны наперёд, для службы охранной – сплошное удовольствие, малина спелая – под тёплое парное молоко…»

Всё это время как-то удивительно и ёмко спрессовалось в один сплошной цветной калейдоскоп ярких и завлекательных картинок. Военные потехи равномерно чередовались с пьяными развлечениями.