Страж Границы

Каждый раз, попадая в руки наших врачей и лекарей - а это два совершенно разных понятия - я чувствовал, что попадал в некий другой мир. Светлые, от обилия света кажущиеся больше по размеру, помещения, стены и пол выложены белой плиткой, так что ходить по ним в грязных сапогах, оставляя следы, было как-то неприлично. Вместо носилок, каталки на колёсах и с металлическими ножками. Удобные палаты с мягкими постелями, так называемые "боксы" для тех, кто в силу обстоятельств не мог контактировать с окружающей средой. Для сильно обожжённых или опасных для других, например, так и исходящих некротической магией, попавших под мощные заклинание некромантов или личей. Вот в такой бокс и заперли меня, полностью изолировав за тонкой плёнкой, которая пропускала ко мне тщательно отфильтрованный воздух, и не выпускающей моей стороны никакой дряни. Если бы не ряд весьма полезных заклинаний, любой заключённый в таком боксе больной помер бы через несколько часов пребывание внутри.

Я валялся в нём, совершенно голый, а раз в час к моему боксу подходил врач или лекарь, снимал показания с медицинских амулетов, которыми был обвешан бокс, и уходил, не говоря ни слова. Звук мой бокс также не выпускал. К слову, лекари от врачей отличались принципиально. Врачами были те, кто пришёл на границу, но стражем не стал вообще, либо не проявил лекарских способностей, зато до этого был фельдшером, доктором или просто коновалом. Таких записывали в штат госпиталя, либо прикрепляли к отрядам вроде моего, как например Гимарт. Он до границы был не только стрелком в армии какого-то короля, по совместительству же пользовал в ней раненных солдат и коней. А вот лекари - другое дело. После посвящение в стражи у них в десятки раз усиливались их способности исцелять людей. Самые сильные даже простым наложением рук лечили тяжёлейшие болезни и затягивали практически смертельные раны. Их никто из госпиталя не отпускал, они следили за такими, как я, поражёнными сильной некротической магией, заряжали своей силой амулеты, которыми были обвешаны боксы, а в самых экстренных случаях даже оперировали самых "тяжёлых" и почти безнадёжных больных.

На пятый день ко мне зашёл дон Кристобаль в сопровождении лекаря в зелёном балахоне с всё той же эмблемой - змея и чаша. Лекарь проверил амулеты бокса, долго вглядывался в меня, после произнёс короткое заклинание - и в почти зажившую рану мою упёрся зелёный лучик света. Лекарь постоял с закрытыми глазами, после утвердительно кивнул и сказал дону Кристобалю:

- Только остаточные следы некротической магии. Можно более не занимать этот бокс.

Он произнёс ещё заклинание и плёнка, отрезавшая меня от внешнего мира, растворилась в воздухе.

- Но к оперативной работе допускать нельзя, - добавил маг, и дон Кристобаль при этих словах аж позеленел, а лекарь с невозмутимым видом продолжал: - Новое воздействие некромантии может привести к непоправимым изменениям в организме, вплоть до трансформации в низшую нежить. Упыря, вурдалака или даже вампира.

Вот такая перспектива. Радужная, нечего сказать.

- И как долго нельзя мне будет "в поле" выходить? - спросил я у лекаря, выбираясь из бокса.

- Мы будем наблюдать за вами, сэр Галеас, - ничуть не смутившись, ответил тот, - но никак не меньше двух месяцев, а наблюдение можно снять через полгода. Возможны подвижки, плюс-минус десять - пятнадцать дней.

- Идём, сэр Галеас, - поторопил меня дон Кристобаль. - Одевайся и пойдём. Нам надо о многом поговорить.

Я догадывался, что разговор нам предстоит не самый лёгкий. Быстро натянув одежду, лежавшую рядом с боксом, я поблагодарил лекаря и последовал за широко шагающим командором. Дон Кристобаль хоть и не отличался высоким ростом, а, попросту говоря, он был довольно маленьким, едва доставал до плеча мне, однако когда хотел, мог шагать таким размашистым и быстрым шагом, что не всякий мог угнаться за ним. Даже мне приходилось поспешать за ним, и я, основательно потерявший форму из-за тяжёлого ранения и прозябания в боксе, запыхался, так что говорить на ходу с командором было сложновато.

- Надо думать, - начал разговор ещё в лазарете, пока мы шагали по его белым коридорам, дон Кристобаль, - как теперь быть с тобой и твоими орлами. Держать команду в крепости я не могу, а потому передавай командование вахмистру Деребену, сам же на время до полного выздоровления переводишься в тренировочный лагерь. Будешь молодёжь готовить.

- А её так много? - спросил я.

- Теперь да, - неожиданно заявил командор. - Прибыло больше двух сотен человек из внутренних деревень.

- И многие стражами стали? - живо заинтересовался я.