Страж. Я попал

По дороге к воротам из города, заехали к оружейнику забрать меч. Ну, вроде бы ничего, отнесся он к своей работе нормально. Наточил его, почистил. Похвалил сталь – говорит, я такую редко встречаю, она, говорит, «небесная» и показывает пальцем вверх многозначительно. Метеоритное железо, что ли? Слышал о таком, но ни разу в руках не держал. И откуда у этого забулдыги–барона такое взялось?! Могло, конечно, по наследству достаться. Ну, да фиг с ним. Ему там уже не надо, а мне, глядишь и пригодится. Тут меня посетила одна мысль – тяжеловат же он, зараза. Да и большой. Чего таскаться с ним постоянно? А Вайс мне рассказал, что признаком «благородства» человека тут может являться еще и просто кинжал. Ну а что?! «Калаш» висит на плече, особо не мешает, прицеплю к ремню кинжал и будя! А меч пусть таскает Вайс за мной. Когда я поделился с ним этой мыслью, то увидел перед собой опять перепуганное донельзя создание. Что не так опять?

– Нельзя, господин! Меня убьют за это!

– Как это убьют?! По какому праву? – Выходит здесь оружие можно носить только благородным, простолюдин, пойманный с оружием, отправляется на виселицу. Ну а если где-то вдали от города или поймавший поленится его волочь на суд, то просто могут зарубить или повесить на каком-либо дереве неподалёку.

– Ну и как же узнают, что ты не благородный? – Спрашиваю. Оказывается, очень просто – при рождении ребенка в знатной семье, ему делают, что-то вроде наколки на ягодице. По ней можно определить к какому роду принадлежит сей носитель местного художества. И фальшивка тут не прокатит. Даже если какой разбойничек или местный аферюга надумает передрать себе такое, то еще остаются устные подробности о своем происхождении и знание рода. То есть, если дойдет до «разборок», тут уже судебных ошибок не бывает. Ну, или защищай свое право называться в благородном поединке до смерти. Вот так как-то. Еще благородство может задарить король или герцог местной провинции. Но в таком случае, если «дворянство» свежее – приходится таскать обладателю сего грамоту со всякими печатями.

Но я его заставил все же взять в руки меч. В конце концов, говорю, ты же его не нацепил на себя, а носишь в руках? Вижу – думает.

– Да на всякий случай, я рядом буду, отмажу, не боись, говорю.

Вздохнул, ну а куда «бедному крестьянину деваться?». Ну и еще я спросил у оружейника насчет кинжала хорошего, желательно из такой же стали, как и меч. Тот молча поклонился и вышел в какую-то подсобку. Выносит. Во, класс! Отличный прибамбас! В руке сидит очень удобно, лезвие сантиметров тридцать пять – сорок.

– Не сломается? – С сомнением спрашиваю. А оружейник: – Проверьте, господин.

Ну, как проверять такие изделия на хрупкость я еще помню. Много штык–ножей от автоматов переломал, дурачась в армии. И я, с хорошим закрутом, чтоб больше оборотов сделал в полете, бросаю кинжал в бревенчатую стену, метров в двадцати от меня. Оружейник обалдел… Да, я и сам слегка еще не привык к своей силушке – на пол лезвия этот кинжальчик вошел в бревно. Как будто это была не лесина, довольно прочная на вид, а глиняный духовский дувал! Мужик пошел выдернуть, ага, сейчас! Ладно, избавил я его от этой муки, а то он чуть от напряжения не лопнул. Подошел и, особо не надрываясь, выдернул кинжал.

– Сколько за все?

Тот, потихоньку приходя в себя и уважительно косясь на кинжал, запросил пять золотых. Ну ладно, вещь действительно стоящая, не жалко. Отсчитал я ему монетки и, попрощавшись, вышел. Тронулись. Минут через тридцать добрались до городских ворот и выехали на развилку.

– По какой дороге? – Спрашиваю у Вайса. Тот, не колеблясь, показывает направо.

– Туда, господин!

Смотрю на него и не нарадуюсь – он уже привык к моим «фортелям». Даже как-то странно, я сам к себе, новому, еще не привык, а ему уже хоть бы хны…

– Ты когда-нибудь ездил в столицу?

– Да, – говорит. – Мальцом, его прежний хозяин брал с собой, когда ездил туда со всем семейством на какой-то великий местный праздник. Правда всю дорогу, наслушавшись от взрослых разговоров про разбойников, трясся и вертел головой по сторонам. Ну да, лес тут еще тот! Можно и Соловья–разбойника поселить, и Кудеяра с Робин Гудами, еще и место для Змеев–Горынычей полно останется. Ну, шутки шутками, а я краем уха, в трактире и на конской ярмарке слышал разговоры о том, как местный люд отбивался от этих «джентльменов удачи». Если не приукрашивали, то поездки небольшими группами здесь были чреваты серьёзными проблемами. И, как правило, такие «встречи на Эльбе» заканчивались трупами. Как с одной стороны, так и с другой. Договорняки тут не прокатывали. С мертвяками проще разговаривать, да и сговорчивей они, кошельки и товар им уже не нужны. Где-то через часов пять–шесть езды должен быть по дороге небольшой острог. Так сказать – блокпост. Со «стоянкой, кабаком и кемпингом». Как рассказал Вайс, там все кушают и ночуют. А поутру двигают в ту сторону, которую им надо. И добираются или в столицу, или в Тан к вечеру. То есть – охраняемый городок, находящийся посредине этого маршрута.