Страж империи

Я едва не покрутил пальцем у виска. Идиот. Единственное, до чего он договорится, так это до искупления Светом. Но надо признать — упрямый идиот, раз продолжает стоять на своем даже перед инквизиторами. Или просто сумасшедший.

— Интересно, сын мой?

— Да не так чтобы, — заставил меня вздрогнуть коварный вопрос. Старший инквизитор подобрался ко мне совершенно незаметно.

— Что ж, видимо, я ошибся, предположив, что тебя увлекла речь еретика, — с сожалением развел руками этот ревнитель веры, не сводя с меня цепкого взгляда.

— Видимо, так, — согласился я. — Ничего интересного я не услышал. — И чтобы исключить любые подозрения в моей лояльности к истинной церкви, сказал: — Нас о таких вот заблудших душах отец-предстоятель Йоль неоднократно предупреждал. Поэтому еретические речи нисколько не смутили мою душу. Просто удивлен был, увидев, что вы дозволяете этому человеку тревожить народ. Зачем вам это?

— Пребывающую во Свете душу пустыми словесами не обратить во Тьму, — чуть подумав, ответил на мой вопрос пожилой инквизитор. — Зато уже склонившуюся к предательству истинной веры можно выявить.

— Темных ловите на живца? — сообразил я.

— Можно сказать и так, — изобразил намек на улыбку краешками губ инквизитор и, бросив на дилижанс как бы безразличный взгляд, кротко вопросил: — А отчего твои спутники не выходят, сын мой? Неужели им за целый день не надоело томиться в душном дилижансе?

— Да мы не сильно-то и томились. Жару переждали и ехали по холодку, — попытался оправдаться я и отделаться от этого излишне въедливого святоши.

— Предусмотрительно, — похвалил нашу инициативу инквизитор и предложил: — Но все же пусть твои спутники выйдут. Вдруг кому-то из них надо грехи отпустить…

— Да, святой отец, я желаю покаяться, — заявила, выглянув в окошечко, Энжель, на миг повергнув меня в ступор своим неожиданным ходом.

Ошеломленно уставившись на леди, я силился понять, что все это означает. Неужели Энжель решила, что ее смерть на костре — самый верный и быстрый способ оставить Охранку с носом? Или все это хитрый розыгрыш? Быть может, это и не инквизиторы вовсе, а переодетые ими аквитанские подельники нашей преступницы?

— Рад слышать, дитя мое, — похвалил духовное рвение леди улыбающийся инквизитор, мельком глянув на нее и продолжая смотреть на меня.

— Простите, отче, но я не могу этого допустить, — глубоко вздохнув, преступил я дорогу шагнувшему к двери дилижанса инквизитору.

— И что это значит, сын мой? — сложив ладони, едва ли не промурлыкал благостно улыбающийся святоша. — Хочешь ли ты сказать, что отвергаешь священное право сей дщери Господней на покаяние и искупление грехов? — И, продолжая улыбаться, обратился к своим сотоварищам: — Братья мои, подойдите-ка сюда.

— Э, тьер десятник, может, пусть его… покается леди? — тихонько кашлянув, вопросил с козел Грегор. — Никуда она не денется отсюда в кандалах.

— Простите, отче, — повторил я, косясь на приближающихся к месту событий помощников инквизитора с безобидными, обитыми всего лишь железом, дубинками на поясах. И вытащил из внутреннего кармана куртки сопроводительные бумаги. — Ознакомьтесь вот с этим.

— А зачем мне это? — удивленно вопросил святоша и осуждающе покачал головой: — Когда я своими глазами вижу страшные вещи… — И, обличительно ткнув перстом в сжимаемый мной стреломет, повысил голос: — Человека, который с оружием в руках преградил дорогу Святой Инквизиции!

— Вот… — Оборвав едва не сорвавшееся с моих уст ругательство, я с тоской прикинул свои невеликие шансы на благополучный исход противостояния с инквизиторами. Свои же и положат, если я начну воевать со святошами, даже если потом окажется что те на самом деле — переодетые аквитанские агенты.

— Вот я и говорю, — сурово молвил старый святоша. — Что мне твои бумаги, когда ты делами своими показываешь свое истинное нутро!

Я выругался про себя. Фанатик, не иначе! Только такие истовые ревнители веры в каждом видят еретика и всячески стараются его изобличить. И пустыми словами от такого действительно не отделаешься.

— Ну хорошо, давайте тогда поговорим о делах, — предложил я. — И разберемся, кто есть кто.

— Говори, говори, сын мой, — благостно покивал святоша, взмахом руки останавливая своих помощников, полукольцом охвативших дилижанс. — Все тебе зачтется.

— Ваши бы слова да Создателю в уши, — съязвил я, ухмыльнувшись. — Ибо чувствую, ждет меня теплое местечко в Верхнем мире, по деяниям моим! Так как нет у матери нашей церкви более ярого сторонника, который непрестанно делами своими доказывал свою верность! — И с сочувствием поглядев на инквизитора, покачал головой: — А вот где окажетесь вы в посмертии, даже и не знаю. Работаете плохо. Бедолаг каких-то слабоумных ловите вместо истинных врагов Света!

— Это закостенелый еретик, распространяющий лживые заветы Тьмы, а не безвинный страдалец! — ощетинился святоша.

— Невелика добыча, — бросив на телегу с клеткой пренебрежительный взгляд, сказал я и скромно заметил: — А я вот давеча целого темного мастера к демонам отправил!