Страж империи

Полный облом, в общем. При всем желании содержать такую штучку простому стражнику не по карману, а делиться с другими своей девушкой как-то неинтересно. К тому же, когда я попробовал убедить Кэйли завязать с «ледком», она предельно четко дала понять, что не потерпит вмешательства в свои личные дела. Она, мол, будет делать что ей вздумается, травиться чем захочет и спать с кем пожелает.

Кэйли потом объяснила это так — она ни на что не претендует, а потому странно что-то требовать от нее. Подружиться она не прочь, а на большее лучше не рассчитывать. Замужество и тихая семейная жизнь ее не привлекают.

Тем не менее дружеские отношения у нас сложились. Наверное, в первую очередь из-за того, что у Кэйли невероятно легкий характер. С ней так же просто общаться, как с Вельдом, хотя с ним мы знакомы больше десятка лет. Таких девиц, как Кэйли, днем с огнем не сыщешь…

— Кэр, ты опять на небеса воспарил? — несильно толкнул меня Вельд. — Очнись!

— Да здесь я, — усмехнулся я и предложил: — Давайте какой-нибудь столик займем. Не сидеть же весь вечер у стойки бара.

Однако воплотить мой замысел в полном объеме не удалось. Не успели отойти от бара, как рядом со мной материализовалась Кэйли. Мило улыбнулась, поприветствовала моих спутников и извинилась за мое похищение.

— И куда мы идем? — поинтересовался я у подхватившей меня под локоток мальвийки.

— Сейчас увидишь, — заговорщическим шепотом пообещала Кэйли.

Оказалось, что ведет она меня к расположенным у стены кабинкам, сделанным для компаний, желающих уединения. Мифического, конечно, ведь матерчатые ширмы — это не каменные стены. Хотя все равно там уютней, чем в зале: потише, да и на низеньком диванчике очень удобно развалиться. На стуле-то не развалишься.

Мы зашли в пустую кабинку, и Кэйли, задернув за собой ширму, толкнула меня на диван. Без всяких церемоний тут же уселась ко мне на колени. Злодейка.

— Держи. — Вытряхнув на ладонь из рукава махонькую коробочку, Кэйли протянула ее мне.

— Открой, — попросил я, когда выяснилось, что одной рукой коробочку не открыть, а вторая никак не желает убираться с талии Кэйли.

Кивнув, Кэйли поддела ногтями неподатливую крышку и высыпала на ладонь целую уйму махоньких золотистых шариков.

— Восемнадцать штук, — сочла необходимым уточнить количество порций дури мальвийка. — На улице, конечно, «ледок» дешевле, но здесь — качественней.

— Парочку можешь взять себе, — предложил я.

— Спасибо! — обрадовалась Кэйли и вмиг упрятала золотистый шарик в потайной кармашек, скрытый в складках рукава. Остальные она ссыпала в коробочку, оставив на ладони лишь один.

Далее коробочка с дурью переместилась во внутренний карман моей куртки, а Кэйли, искоса глянув на меня, с улыбкой спросила:

— Проверим, не обманули ли меня?

— Давай, — согласился я.

Мальвийка хитро прищурилась, будто что-то задумала и, отведя взгляд, принялась потрошить золотистый шарик, сдирая фольгу с его содержимого. Быстро справилась с этим несложным делом, и вскоре на ее ладони лежала крохотная горка кристалликов, похожих на подтаявший снег и поблескивающих в свете ламп. Облизнувшись, словно предвкушая грядущее удовольствие, Кэйли вновь покосилась на меня и, широко улыбнувшись, сделала нечто неожиданное. Не слизнула с ладони часть «ледка», а приложилась к нему губами. Раза три. Пока все льдистые кристаллы не прилипли к ее влажно поблескивающим губкам. Затем Кэйли повернула голову ко мне и с провоцирующей улыбкой шепнула:

— Кэр, а поцеловать девушку слабо?

— Да ни разу не слабо, — ответил я.

О чем мне переживать-то? О том, что не выдержу испытания последней выдумкой золотой молодежи — «поцелуйчиком суккуба» — и наброшусь на Кэйли прямо здесь? Так она небось знает о такой возможности. Раз делает подобное предложение, значит, последствия ее не беспокоят. Мне и подавно беспокоиться не о чем. Главное, если что, ширму не сорвать, а то потом весь вечер стыдно будет.

Кэйли, дрянная девчонка, добившись моего согласия, решила прокачать ситуацию по полной. Целоваться начала, как юная леди на первом свидании, — только легкие касания губ и никаких там облизываний. Раззадоривала.

«Ледок» постепенно таял, по чуть-чуть впитываясь во влажные губы. Поцелуи становились все более страстными и чувственными. Каждое касание губ несло все большее удовольствие. Казалось, что «Искристый лед» тут ни при чем, а все дело в обжигающей страсти, возникшей между нами.

Охватившая меня эйфория невероятного чувственного удовольствия потихоньку уничтожала остатки благоразумия. Лишь одно желание билось в голове — содрать с Кэйли эту тонюсенькую тряпку, что именуется платьем, и завалить провокаторшу на диванчик. Дабы страстное наслаждение, испытываемое нами, было полным.

Невероятным усилием воли я сдержался. Нельзя утрачивать контроль над собой. Это просто забавное испытание. Кэйли предложила бы иное место для наслаждения «ледком», если бы желала со мной развлечься.

— Ну как тебе? — с улыбкой поинтересовалась девица, отстранившись.