Страж империи

– Боюсь, что да. Вы не видите разницы между двумя… разновидностями одержимых, скажем так. А между тем, лишь одна разновидность враждебна вам. Та, которую представляю я – нет. Но вы убиваете и тех, и других, не различая. Иными словами, это вы начали войну, как бы удивительно для вас это ни звучало. Происходящее в Островске – не акт агрессии, а всего лишь ответные меры. Самооборона. Доказательство того, что мы можем за себя постоять. Но мы не хотим этой войны и готовы начать переговоры.

Король медлил, и я подумал, что это дерьмовый признак. То есть, бабахнуть в рожу приблуде я могу и так, но… Зачем мне осложнения? Надо исправлять ситуацию, в общем.

– Ваше величество, самое время провести, наконец, тест, – сказал я, – а то барон Габринский уже сам запутался, говорит он от имени одержимых или сам им является.

– Это ни к чему, – спокойно ответил барон. – Я – тот, кого вы зовете одержимыми, и признаю это. Чтобы вы не думали, что я – клиент дурдома, могу рассечь любой предмет в комнате, или что-нибудь метнуть.

Я пожал плечами и вынул из подсумка магазин, снаряженный картечью: если бабахну слонобоем, у короля могут лопнуть перепонки.

– Если так, приблуда… Обычно я убиваю таких, как ты, быстро и эффективно, но для тебя сделаю исключение. Хочешь мстить – копай две могилы, слыхал такое? Я верну тебе должок той же монетой, детально расписав тебе и всем присутствующим, почему с твоей породой бессмысленно вести какие-либо переговоры, и с каждым моим словом ты все явственнее будешь ощущать на своем затылке холодное дыхание смерти. Тут все знают, что такое «комната со свартальвом»? Ладно, поясню. У нас есть комната, в которой сидит дрессированная собака, которая умеет запоминать комбинации букв алфавита свартальвов и в соответствии с определенной комбинацией выбирать табличку с определенным номером. Помимо номера, на этой табличке начертаны письмена, являющиеся ответом на соответствующую комбинацию. Если к этой комнате подойдет свартальв, напишет на дощечке что-то на своем языке и просунет под дверь – собака распознает символы, найдет соответствующую дощечку и просунет ее обратно под дверь. Предположим, свартальв написал вопрос «какой твой любимый цвет?», а на табличке, выбранной собакой по заученному номеру, написано «синий». Получив такой ответ, свартальв подумает, что внутри комнаты находится другой свартальв или как минимум человек, владеющий языком свартальвов – а между тем, там находится неразумная собака, которая не понимает смысла символов на дощечках, она лишь заучила комбинации. – С этими словами я выщелкнул магазин с рунными зарядами, вставил магазин с картечью и продолжил свою речь: – с вами, одержимыми, то же самое. Вы мастерски копируете поведение разумных существ, но при этом не отличаетесь от обезьянки с гаечным ключом, которая сидит на двигателе машины и совершает «откручивающие» движения. Издали может показаться, что обезьянка откручивает гайку – но вблизи видно, что она едва касается ее ключом. Она неразумна и не понимает смысла совершаемых действий, просто подсмотрела, что люди так делают – и копирует.

Габринский вздохнул.

– Это сравнение было бы уместно, если б вы наблюдали меня, так сказать, «издали». Я постоянно поблизости. Участвую в совещаниях, общаюсь с окружающими. Если обезьяна неразумна, то бессмысленность ее действий становится видна вблизи. До сих пор никому не показалось, что я говорю неразумные вещи или просто имитирую разумность, и вообще, дурака не звали бы на королевские советы. Вы даже не в состоянии точно определить, кто я, без теста.

– А слова еще ничего не доказывают, – усмехнулся я, – потому что говорить могут и попугай, и сгукг. Я признаю, что ваш уровень мимикрии потрясающ, но, тем не менее, это всего лишь мимикрия. Вы умеете пользоваться доставшимся вам мозгом, воспринимать и обрабатывать информацию, ведете себя почти как человек – но не потому, что вы разумны, а потому что вам достался мозг, приспособленный для человеческого поведения.

– Если так, то какая разница, кто я? Если что-то ходит как утка, выглядит как утка, крякает, как утка – то это утка, не правда ли?

Я покачал головой.