Страж империи

– Если надо дать кому-то подмогу, то в мирное время вы посылаете своих лучших людей, чтобы они не облажались, не выставили вас некомпетентным офицером и не сломали вашу карьеру. А в военное вы даете худших, чтобы не поставить под угрозу ваши собственные задачи. Танкисты оказались некомпетентными новичками, один танк умудрился перевернуться, съехав с мостика, на ровном месте. Я бы не очень удивился, если б узнал, что у других что-то пошло не так, они запаниковали и покинули машины, став легкой добычей… Аверского я не виню, разумеется, на его месте я поступил бы так же…

– Вы потеряли танки из виду или что? Вас отсекли?

– План был такой, что танки идут вперед, наводят шороху, привлекают к себе зараженных, или наоборот – распугивают… На тот момент мы еще не знали, как у них работает голова. Затем танки должны были поставить дымовую завесу, а мы под прикрытием ночи и дыма рассчитывали добраться до ближайшего дома, где забаррикадировались выжившие. От моста – всего триста метров по прямой, хотели пройти через сквер в обход…

– И что пошло не по плану?

– Зараженные видят в темноте. Не очень хорошо, но наши ПНВ всего лишь уравняли шансы, а мы рассчитывали на преимущество. Прошла стычка, мы перебили порядка сотни зараженных, но стало ясно, что их рядом много, очень много. К тому же идея отвлечь противника танками не сработала, напротив, танкисты налажали и уже нам пришлось выручать экипаж, свалившийся с моста, и это под огнем, хоть и неприцельным. В целом мы провели операцию с большим преимуществом, но эффект неожиданности себя исчерпал и мы отошли.

Тут заговорил офицер со шрамами:

– С этими тварями не все ладно… У них поведение того… Двойственное.

– Ну-ка, просветите меня? – заинтересовался я.

– Каждый отдельно – безмозглая тварь, даже и не верится, что когда-то это был разумный человек. Ну, по крайней мере те, что лезли на нас в ближний бой… Самые умные пользовались пожарным инструментом, палками и прочим подручным холодным оружием – и то, таких было мало. Но вот вся их масса в целом вела себя куда разумнее. Словно пчелиный рой, наделенный интеллектом. Я в коллективный разум не верю, но… Только вот никаких команд от них никто не слышал, одни завывания. Между тем, они не полезли под танки, а обошли их и пытались окружить нас.

– Понятно. И какие у вас дальше планы?

– Ну, мы собирались дождаться утра и при помощи дирижабля высадить снайперские команды на крыши по всему городу, а затем дирижаблем же разведать, где есть люди, и развозить им воду, еду и медикаменты…

– Лучше, чем ничего, но теперь тут есть мы, полковник.

Он тяжело вздохнул.

– У вас, вроде бы, полсотни курсантов, которые и близко не закончили обучение?

Я улыбнулся:

– У меня полсотни добровольцев. А сколько их у вас?

– Хороший ответ. Но нас и вас все равно слишком мало, чтобы вести войну с целым городом свихнувшихся нелюдей.

– А других вариантов нету, полковник. Говорят, ситуация, брошенная на самотек, имеет свойство развиваться от плохого к худшему. А если в деле замешаны эфириалы – меняйте «имеет свойство» на «обязательно будет». Вы же в курсе, что за этим ненатуральным бешенством стоят приблуды, да?

– На вводной прозвучало такое предположение.

– Это уже не предположение.

– У вас есть более надежные сведения?

Я пожал плечами:

– Признание одержимого, сделанное под прицелом стволов и фокусировочных жезлов, считается за более надежные сведения?

– Тваюжмать… – вполголоса процедил второй офицер.

– Да-да. Вот вам и ответ на теорию о коллективном разуме: контроль из Потусторонья. Так что времени у нас мало, как и у жителей города, что еще живы. Разумеется, я не предлагаю идти в последний бой со штыками наголо, ведь и Рим не один день строился. Давайте начнем с малого – выведем людей из той ближайшей «григошевки».

И по глазам полковника я прочитал ответ еще до того, как он сказал его вслух.

* * *

Город встретил нас противоестественной, могильной тишиной.

Смерть, что бушевала тут недавно, никуда не делась, она еще здесь, затаилась и молча ждет. И мы тоже молчим, стремительно продвигаясь дворами и согласовывая действия жестами. Кто кого перемолчит, перехитрит, подстережет и одолеет? Скоро станет ясно.

Под ногами хрустит битое стекло, негромко бряцает экипировка. Мы шагаем вперед, шаг за шагом приближаясь к нашему экзамену. Курсанты будут сдавать испытание на достойность, то самое, которое приходится сдавать любому человеку, впервые встретившемуся с потусторонним ужасом. Меня же ждет экзамен лидера и наставника.

И я верю, что мы справимся.

Впереди возвышается старая многоэтажка, похожая на клетку, и я вижу вывешенную на балконе простыню с надписью «Помогите!». Чем сделана надпись – то ли какой-то сажей, то ли кровью – не разобрать, утреннее солнце встает с противоположной стороны от дома. Курсанты тоже видят этот призыв о помощи, и я вижу по их лицам, что это добавляет им боевого духа: ведь за тем они сюда и ехали.

Я взялся за рацию:

– Говорит Терновский. Мы на позиции и готовы начать. Где пожарная бригада?