Страж империи

Я закрыл глаза, и перед моим мысленным взором появились бронемашины. Сотни, тысячи их, идущие со всех сторон, берут Зону в кольцо из стали и брони. Опускаются аппарели, многие тысячи бойцов с «кишкодерами» и пулеметами устремляются вперед, словно живой потоп – единая интернациональная бригада зачистки, самая большая из тех, что были или будут… А следом за ними шагают огнеметные подразделения. И не останется в Зоне больше ничего. Ни камня на камне, ни тоннеля, где могла бы укрыться мерзость, ни единой щели или норы, не залитой очищающим пламенем. Песок превратится в стекло, здания – в пыль, органика – в пепел. И когда Великая Зачистка будет завершена, Зона станет такой же чистой и стерильной, как вода бегущей через нее реки. Навек и вовеки веков, пока кто-то где-то не заметит, наконец, что Мироздание дало сбой, и не разведет соприкасающиеся миры – наш и тот, другой…

– …Саша?

– А? Задумался…

– Ты даже жевать перестал.

– Угу. Представил себе свою мечту.

Что ж, мне придется как следует постараться, чтобы она стала реальностью.

* * *

Разбудили меня то ли косые лучи солнца, пробившиеся сквозь жалюзи, то ли доносящиеся из кухни ароматы. Я зевнул, потянулся, попытался нащупать рядом Арлинку, потерпел фиаско в этом деле и только потом сообразил, что если бы она была рядом, то из кухни не могло бы вкусно пахнуть.

– Проснулся? С добрым утром, Саша.

Я открыл глаза и увидел Арлин, сидящую в кресле с портативным компьютером на коленях.

– С добрым утром. Гляжу, ты уже спозаранку делом занята? И покуховарить заодно успела.

Она улыбнулась.

– Шутишь спозаранку? В ресторане доставку заказала. Слушай, Саша, я вот тут кое-чего в сети нашла… – Она развернула компьютер экраном ко мне и я увидел на нем свою фотографию. – Ты не объяснишь мне, почему погибший граф Арклайт из Аркадии так похож на тебя?

Ну почему все так любят копаться в моем прошлом?!

– Потому что мне пришлось часа на четыре присвоить его имя и личность, чтобы сделать за него то, что он сам сделать не мог.

– Почему не мог?

– Потому что не дожил. Он умер в одиннадцатилетнем возрасте. И, опережая твои следующие вопросы, я официально заявляю, что мне уже порядком надоело рассказывать о своем прошлом, о котором не то что рассказывать – вспоминать неприятно.

– Упс… Прости, я не нарочно… Зато теперь мне понятно кое-что о человеке, который пришел с той стороны Зоны… И возникает уже совсем другой вопрос… Когда ты успел стать начальником школы, если всего дней десять-двенадцать, как пришел?

Я зевнул.

– Да уж, хватка у тебя что надо, для службы безопасности самое оно… В общем, школе дня три. Учти, что это государственная тайна.

Арлин хихикнула:

– Ну, еще бы.

На завтрак у нас был салат из тунца, томатов и яиц, к нему мягкие тосты с ломтиками мяса и грибным соусом, причем к тому моменту, как мы приступили к трапезе, снедь еще не успела остыть. Видимо, ресторан где-то неподалеку. Хотя что я удивляюсь – дворянский правительственный квартал же.

После завтрака Арлин любезно подбросила меня до особняка графа Сабурова, помахала мне рукой и повернула в сторону дворца. Глядя ей вслед, я внезапно вспомнил, что не взял у нее телефон. Да, лопухнулся. С другой стороны, она никак не намекнула мне, что горит желанием его дать.

Я спокойно вошел в особняк, прошел к его кабинету и спросил у секретарши, у себя ли министр.

– Да, проходите, вас ждут.

Я постучал, вошел и обнаружил, что все в сборе: министр, Скарлетт и Зарецки.

– Доброго утра дамы и господа.

– Доброго, доброго, садитесь, Александер.

Я уселся в свободное кресло.

– Есть новости?

– Да, есть. Я официально получил зеленый свет и нашел финансы.

– Замечательно. Стало быть, дело за новобранцами?

– В общем и целом, они у нас есть… Скарлетт?

Скарлетт кашлянула и сказала, не глядя ни в какие бумаги:

– На данный момент получено от кандидатов третьего-четвертого уровней тысяча сто сорок три прошения о переводе в училище С.И.О., «четверок» среди них двести два человека. Также есть еще три кандидата пятого уровня, но все трое имеют, насколько я понимаю, заведомо недостаточные физические показатели.

– Короче говоря, к нам попросилась примерно половина сиберийских курсантов, имеющих нужные нам уровни дара, – хмыкнул министр.

– Замечательно, – обрадовался я, – хоть и досадно насчет «пятерок». Что там по возрасту?

– Все – от пятнадцати до восемнадцати лет. Разрешения принимать новобранцев моложе пятнадцати нам не дали.

– Ладно, что по самим кандидатам? Что они из себя представляют?

– Если речь о степени готовности – то большинство из них являются кадетами военных училищ. К слову, сегодня-завтра ожидается еще больший поток желающих, потому что заявление о наборе в спецучилище будет сделано только через час по первому телеканалу.

Я взглянул на министра:

– Ну если так, то чего ждать? Можно начинать отбор. Сколько всего человек предусмотрено финансированием?

– Пятьдесят человек, – ответил граф. – Критерии обсудите с Зарецки. Кое-какую бумажную работенку сделаете со Скарлетт, полагаю, она подходит на роль вашего заместителя.

– Конечно… Как только уволится из министерства обороны.