Страж Каменных Богов

Живой в землях Крыши Мира он представляет опасность. Многие там помнят, что храбрый Песнопевец женат на молодой жрице каменного бога. А в горных селениях, что бы ни говорили, еще много гнусных перевертышей, которые при свете дня исповедуют веру Пророка, а по ночам несут молоко, цветы и мед каменным истуканам. Но, кроме всего этого, Тиль – прямой и единственный наследник своего отца, имя которого по ту сторону хребта повторяют со страхом, но и с почтением. Он железной рукой искоренил разбой и восстановил суровый порядок. Можно не сомневаться, очень многие при случае пойдут за наследником Шерхана, а если отступник поклянется чтить местных идолов, то и подавно. Так что в живых его лучше не оставлять.

Тимур ясно представлял себе, как Эргез с почетом принимает его, доказавшего свою безукоризненную преданность, вручает ему поблескивающий золотой инкрустацией клинок и приказывает отсечь голову нечестивцу Атилю и его безродному выродку, а может, и самому Шерхану, если отступник с Лешагой оплошают. А затем милостиво произносит: «Отныне ты мой наместник Крыши Мира». Дальше смелые помыслы Тимура пока не заходили, но к этой сцене он возвращался вновь и вновь, упиваясь будущим величием и старательно расцвечивая момент своего торжества такими яркими деталями, словно его возвышение уже состоялось. Как говорила безбожная Асима: «Время существует лишь в представлении человека. Для Творца небесного было, есть и будет слиты воедино. Ибо сам он – было, есть и будет». В этом она, пожалуй, права, и его мечты – лишь отражение того, что случится в скором будущем.

Палочка в походном котелке сделала очередной оборот. Темное варево тихо булькало, еще немного, и…

– Куховаришь? – послышался за спиной ненавистный голос.

Тимур вскочил от неожиданности, досадуя, что, задумавшись, не услышал шагов. Лешага был совсем рядом и сверлил лазутчика холодным, не предвещающим ничего хорошего взглядом.

– Да, – стараясь не запинаться, ответил Несокрушимый. – Лечебный отвар.

– Я вижу, – Леха кивнул на колючую скорлупу, валявшуюся поблизости. – Лечебный отвар – штука полезная. Как же без него?

– Ты же знаешь, – начал караванщик, – это средство отлично помогает от плохо заживающих ран, снимает боль…

– Да, знаю, – кивнул Светлый Рыцарь. – Стало быть, раны плохо заживают. А я думал, Бурый тебя уже вылечил.

– Но в глубине они еще болят.

– Ай-я-яй, какая жалость! – Лешага поглядел на весело булькающий котелок. – Еще не готово?

– Нет, уже скоро…

– Зачем ждать? Пей!

– Да, но… – попятился Тимур, соображая, успеет ли дотянуться до прислоненного к дереву автомата.

Леха успел на миг раньше. Оружие отлетело в сторону, посланное метким пинком.

– Пей, караванщик, не отвлекайся!

Глаза Несокрушимого резко сузились, он схватился было за рукоять ножа, вернее, хотел схватиться. Запястье его тотчас очутилось в тисках Лехиной пятерни и хрустнуло, едва не сломавшись. Слегка надавив, Леха заставил противника опуститься на землю, второй рукой снял с огня котелок.

– У тебя что, со слухом плохо? Не бойся, дурманное зелье поможет. – Ученик Старого Бирюка отпустил поврежденную руку и сомкнул хватку на горле. Тимур захрипел, глаза его вылезли на лоб, и струя кипящего отвара полилась в открытый рот. В этот миг Леха разжал пальцы. Караванщик судорожно глотнул, взвыл от дикой боли и начал отплевываться. Пролившееся зелье обожгло лицо, но большая часть все же попала в глотку. Несокрушимый скорчился, рухнул наземь и с воем начал кататься по траве.

– Ничего, – безучастно глядя на мучения врага, обнадежил Лешага, – зелье быстро заживит раны и успокоит боль.

Он стоял над врагом молча, затем, когда тот без сил упал наземь, плюнул, развернулся и зашагал к лагерю. «Следовало бы забрать оружие», – крутилось в голове Светлого Рыцаря. Но прикасаться к автомату мерзкого шпиона, к его ножу и патронам не хотелось, точно они были пропитаны невидимым ядом из Ржавой зоны, где деревья не зеленеют даже летом.

– Обойдемся. – Он махнул рукой и, не обернувшись, двинулся дальше.

Кто бы ни строил в скалистом краю твердыню, получившую от горцев возвышенное имя Врата Барсов, он делал это с замечательной основательностью. Скрытая в скалах цитадель считалась неприступной за много веков до Того Дня. И в Тот День она оказалась вне опасности. Огромные волны, смывшие полмира, навсегда изменившие оставшиеся лишь на старых картах очертания земной тверди, попросту не дошли сюда. Все попытки долбить вековечные горы бомбами и снарядами привели к столь ничтожным результатам, что годы легко стерли следы былых атак. Так же как в прежние времена, крепость была готова отразить врага, откуда бы тот ни явился.

Было ясно, что неведомые фортификаторы наверняка предусмотрели выходы из-под горных склонов, чтобы дать возможность гарнизону крепости совершать неожиданные вылазки, получать подкрепления и продовольствие или, если поступит невероятный приказ оставить крепость, незаметно скрыться из-под носа у противника.