Страж Кодекса (СИ)

Итоге закономерен. Пончики хороши, а остальное херня. Набрал я конечно не только первых, но и множество второго. Чувствую, что после разговора с сестрой ей понадобится подобное топливо, да и своих людей тоже нужно угостить и накормить. Так мы и ехали, тремя машинами гружённые разной кондитеркой, а бойцы на заднем сиденье спорили, какое пирожное лучше. Шереметьев, что сидел в середине, особо рад подобному не был, но кто его спрашивал? Сам виноват, что спалил их с Кристиной романс, а мне теперь разгребай это всё и выясняй, что ещё эта пигалица сделала.

— Что ты такой смурной, Александрович? — перешёл я с ним на ты. — Скушай пончик и будь счастлив.

— Мне нельзя сладкое, — сухо ответил парень и поморщился, когда на его штаны упала сахарная пудра. — Аллергия.

— А пиво? — обернулся я к нему, откусив пончик с карамелью.

Бойцы, что бурно спорили минуту назад, смокли и внимательно посмотрели на парня. Даже вечно суровый сержант Маслов, что был у нас водителем, бросил серьёзный взгляд на зеркало салона.

— Кхм… Тёмное нефильтрованное.

— Тц-ц…

— С вас сотка, господин, — хохотнул Бареев, глава скрытников рода, и подмигнул ничего не понимающему Шереметьеву.

— Каждому, — вторил Маслов и серьезно кивнул.

— На вас бабла не напасёшься, — ворчал я, доставая бумажник и купюры, которые сразу же разошлись по рукам. — Дармоеды.

Мужики заржали, а вместе с ними и я. Александрович на все эти махинации только головой крутил и недоумевал, пока не выдал:

— Вы спорили? На меня⁈

— Ага, — ухмыльнулся Бареев, а его напарник кивнул.

— А раз вы… — обратился ко мне парень, но видя, как я поморщился, исправился: — Раз ты, Дмитрий, ставил на другое, то на что?

Мы в это время как раз проезжали поворот и вот-вот из-за деревьев должно было показаться поместье, о чём я и сказал, вместо ответа.

— Вино, — шепнул Бареев. — Он ставил на вино.

— Кто-то слишком разговорчив? — наиграно ухмыльнулся я. — Думаю, Иваныч обрадуется этому факту и увеличит напор тренировок.

— Вот же ж…

Выгрузившись из машин, что подъехали прямо к крыльцу поместья, я сразу же увидел стоявшую и улыбающуюся Кристину. А рядом с ней верный воин и сильнейший после деда одарённый. Мелкий рост, не больше метра шестидесяти пяти, выпирающее пивное пузо, мощные руки, ладони которых были покрыты шрамами. В целом, Романенко был усеян ими практически весь. Лысая голова, блестящая от пота на солнце. Квадратный подбородок и шальной взгляд, которым он прожигал бойцов, что вытянулись по струнке от вида прапора.

Увидев вышедшего из авто Шереметьева, сестра начала стремительно манятся в лице. Побледнела, посерела, а затем просто пискнула:

— Ой.

— Свободны, — ухмыльнулся я, отпустив бойцов и кивнув Иванычу, что ехал во втором транспорте.

Поднявшись на крыльцо, пожал руку прапору, а затем он коршуном спустился со ступенек и начал чихвостить бойцов за их внешний вид. Даже Иванычу досталось, хотя тот был одет с иголочки.

— Мы с моим новым знакомым, — похлопал я по плечу пришибленного Шереметьева. — Пока на веранду пойдём. Посидим, поговорим. А ты сходи на кухню, Кристин, и распорядись, чтобы чай подали. А затем присоединяйся.

— А может без меня? — натянуто улыбнулась она.

— Не может, — спокойно ответил я и сестра шустро побежала на кухню. — Идём, Александрович, пообщаемся.

* * *

Разговор как-то не клеился. Было видно, что Шереметьев не своей тарелке и ему неуютно, но а мне пофигу. Я спокойно попивал чаёк, который нам принесла служанка, смотря на новые владения рода и стройку, что постепенно сворачивалась. Всё-таки вечер на дворе и людям тоже нужно отдыхать, нормировано выполняя работу. Впрочем, вскоре народа здесь станет ещё больше, как только со мной на связь выйдут Гордеевы. Эти ребятки лучшие в фортификации, строительстве зданий из разломных материалов и укреплений. Цены они, конечно, заламывают не малые, но моему роду нужен крепкий фундамент. Придётся потеть и доставать деньги, но на этот счёт у меня были идеи. Не самые привлекательные, но были.

— Кхм… Прошу прощения за задержку, — с лёгким румянцем на щеках подошла к нам Кристина.

От её вида я не удержался и присвистнул, ухмыльнувшись. Сейчас сестра была одета в воздушное белоснежное платье, которое идеально подчёркивало её тёмные длинные волосы и голубые глаза. Лёгкий макияж, который она сделала на скорую руку лишь дополнял образ.

— Знаешь, Александрович, а ведь для меня она так не старается.

— Брат! — нахохлилась сестра и, взглянув на поражённого Шереметьева, убрала локон за ушко: — Здравствуй, Владимир…

— Кгхм! Здравствуй, Кристина, — быстро подорвался он со своего места и помог сестре сесть за стол, отодвинув стул.

— Благодарю.

Я на это действо смотрел с широкой ухмылкой, стараясь не заржать. Знал бы ты, Александрович, какой она бывает с утра. У нас с Иванычем даже прозвище для неё есть: Взъерошенная сонная панда.

— Итак, — сделал я глоток горячего чая, ощущая послевкусие персика. — Я слушаю.

Эти двое переглянулись, спрятали взгляды и если сестра опустила голову, то Шереметьев, как мужчина, взял слово.

— Мы познакомились на дне рождение у баронессы Хавриной…

Э-э-э… А это кто?