Страж морского принца-2. Избранная морского принца

   «Потому что бог войны в полной мере знает ее мощь, — сказала она отражению, в запале спора забывшему и сутры, и саму суть учения храма. — Знает ее ярость и подлость, ее ненасытную жажду жертв и разрушений. Потому что не бывает войны честной и справедливой. Потому что Малкавис — не возница на ее колеснице, а страж законов и чести. Не карающий меч сильных, а щит слабых и судья поединков. Молчи, если не понимаешь этого. Я не сменила хозяина. И уж тем более не сменила возлюбленного. Я иду путем своего бога. И если смогу предотвратить смуту и смерти, значит, не зря вернулась…»

   — О, госпоже избранной нравится! — с восхищенной гордостью отозвалась Леавара, стоящая рядом с шаром туарры в руке и решившая, что последние слова Джиад обращены к ней.

   — Вы великолепная мастерица, — промедлив всего пару стуков сердца, признала Джиад то, что и так было очевидно всякому, видевшему ее раньше и сейчас.

   Отражение насмешливо блеснуло глазами, присоединяясь. Женщина в зеркале была моложе Джиад лет на пять. А может, не моложе, просто никогда не знала ни предательства любимого, ни недавней лихорадки Зова. Эта женщина не пожелала сменить привычные штаны на платье или тунику, но оказалось, что если новая рубашка мягко облегает плечи и заужена в поясе, то этого вполне достаточно. И что шелк глубокого яркого цвета совсем не ссорится с тонкой кожей, в воде облегающей ноги от бедер до щиколоток. А пышные рукава до локтя и обручальный браслет, россыпью рубиновых угольков горящий на запястье, скрывают мускулистость рук лучше любого доспеха…

   Женщина в зеркале… Нет, девушка в зеркале улыбнулась удивленно и, пожалуй, лукаво. У нее была нежная смуглая кожа, словно сияющая изнутри. Темные бархатные глаза и едва-едва тронутые краской, но все равно пухлые и совершенных очертаний губы. В ее ушах сверкали сквозь волны прически рубиновые серьги-огоньки, а в приоткрытый ворот рубашки убегала золотая цепочка, скрываясь где-то между высоких холмиков груди, предательски подчеркнутых вишневым шелком. Это была не та соблазнительная кукла, в которую искусство Леавары превратило Джиад при третьей встрече с Алестаром. Встрече, закончившейся насилием… В тот раз Джиад успела стереть маску вызывающей бесстыдной красоты… Но это лицо стирать не хотелось. В него хотелось поверить или хотя бы представить, что увиденное правдиво, — хоть ненадолго.

   — Это прекрасная работа, — еще раз признала Джиад, колеблясь и вправду испытывая жгучее желание сорвать золото и рубины, стереть и смыть краску, потребовать назад свою просторную рубашку, скрывающую грудь так же хорошо, как полдюжины метательных ножей, спрятанных на теле. А еще лучше — кольчужную накидку. С капюшоном!

   — Но что-то не так? — тихонько спросила на удивление чуткая Леавара.

   — Я… не уверена, что это — я, — глубоко вдохнув и выдохнув, призналась Джиад полузнакомой девчонке, сама удивляясь своей откровенности.

   — Понимаю… — отозвалась Леавара, тоже помолчав немного. — Но поверьте, госпожа жрица. Это — вы. То есть тоже — вы. Наверное, я не слишком хорошая наложница, тир-на Алестар всегда обходил мои покои стороной… Но я умею видеть не только золото сверху, но и жемчуг внутри раковины, как у нас говорят. В каждом сокрыта внутренняя красота, просто не все выпускают ее на волю. Кто-то не умеет, кто-то боится… Но даже скрытый от глаз жемчуг остается жемчугом. Я просто показала то, что увидела. Если хотите вернуть все, как было, это нетрудно…

   — Нет, — тихо, но твердо ответила Джиад. — Я благодарю вас и за работу, и за урок. Пусть остается так.

   — Джиад! — позвал нетерпеливый знакомый голос от двери, и она повернулась, вскинув голову и выпрямившись, как на храмовом смотре.

   Единственным облегчением было, что голос в ее мыслях замолчал.

   — Ох… — восхищенно произнес через несколько мгновений Алестар, разглядывая ее с головы до ног и обратно.

   В глазах принца сиял восторг.

   — Что? — мрачно спросила Джиад, всю решимость которой словно водой смыло этим оценивающим мужским взглядом, в котором так и плескалось вожделение.

   — День… — сглотнув, непонятно откликнулся Алестар и тут же с усилием продолжил, поясняя: — День, кажется, не так уж и плох! Гораздо лучше, чем я думал… Ну что, поплыли?

   — Да, конечно, — с облегчением согласилась Джиад, радуясь, что принц не пустился в похвалы, и не позволяя себе забыть, что в глазах всего города она Алестару то ли невеста, то ли фаворитка-наложница…

   Облегчения хватило ровно до Арены.

   Пока они плыли по городу, высоко поднявшись над улицами, Джиад разглядывала плывущих под ними в том же направлении иреназе и недоумевала, почему те тоже не поднимутся вверх. Ладно, толчея на земных улицах, но ведь море гораздо просторнее в высоту! Вместо этого вода перед ними была свободна, а если все же попадался кто-то на салту или без него, то поспешно спускался, словно расчищая дорогу. Дару на прямой вопрос пояснил, что таков этикет: если тир-на Алестар хочет уединения, не спустившись вниз, а плывя в верхних слоях, то следует не докучать ему. Мало ли какими государственными делами занят разум принца!