Страж морского принца

Проснулся он почти в полдень, медленно и с трудом выплывая из тяжелого сна, цепкого, как силки травы руш, ловящие маленьких рыбок и крабов. Заплывет неосторожная рыбешка в куст, запутается, и останутся вскоре от глупышки тонкие голые косточки. А если трава разрослась давно и пышно, сил у нее хватит и на кого побольше. Подлая руш прикоснется к коже рыбины или маару длинными плетями, выпустит яд, от которого тело замирает в сладкой истоме и даже боли нет, когда вслед за мягкими отростками в ход пойдут жесткие ветви с крючками-присосками на конце.

Алестар видел, как это бывает: несколько раз находил в зарослях руш крупных рыбин, слабо колышущих плавниками, и всякий раз содрогался от вида изъязвленной кожи, сочащейся влагой под присосками мерзкой травы. Сок руш растворяет тело жертвы, а та, млея от дурмана, даже не понимает, что ее жрут заживо. Потом он как-то раз попробовал жвачку травы руш, о которой сверстники говорили вполголоса и совершенно по-разному: кто-то с явной брезгливостью, кто-то завистливо и восхищенно. Было до жути любопытно, однако чуть ли не впервые в жизни Алестар не смог получить желаемого. Слуги бледнели и дрожали хвостами, уверяя, что никогда в жизни даже не слышали, где такое можно купить, и он сообразил, что скорее выдадут отцу или Ираталю, чем принесут опасную забаву. На арене тоже ничего не вышло: те, кто продавал дурманное лакомство молодым каи-на, травить запретным зельем самого наследника боялись.

Выручила его тогда Кассия: она Алестару отказывать не умела. Вот и в тот раз после долгих горячих уговоров купила и принесла маленькую серую пластину с резким, каким-то колючим вкусом, а потом охраняла Алестара, пока тот пробовал – и разочаровывался. Нет, разморило и в самом деле на славу, тело стало горячим и томным, мысли расплылись в разные стороны, и показалось, что он парит в горячей воде, ласкающей не только снаружи, но и изнутри… А потом пришла брезгливость. Хваленое удовольствие оказалось фальшивым и скучным, как якобы влюбленные взгляды очередной красотки, мимоходом уложенной на песок и возомнившей, что принц теперь заберет ее во дворец. Дрянь, в общем. Больше он Кассию о подобном не просил.

А вот сейчас – это было очень похоже на руш, только без удовольствия, с одним лишь послевкусием. Алестар лежал на постели, свернувшись так плотно, что даже хвост затек, и чувствовал, что не может пошевелиться. Тело болело и ныло, а на душе было гадостно и тоскливо и почему-то хотелось плакать. Озлившись, он рывком развернулся, насильно разминая мышцы, всплыл над ложем. Дернул рычаг вызова, не переставая шевелить веером хвостового плавника. Тело слушалось с трудом, движения казались замедленными и неточными. Алестар поморщился, понимая, что сам виноват: знал же, что разделит с двуногой ее боль. Запечатление, чтоб его…

В спальню вплыла молоденькая светловолосая служанка с кувшином тинкалы, склонилась в робком поклоне, колыхая короткими, до плеч, прядями прямых волос. Алестар отпил, смывая боль горячим пряным вкусом, пригляделся к незнакомому личику:

– Ты кто такая, малышка? Что-то я тебя раньше не видел.

– Прошу прощения у благородного принца, – пролепетала светленькая, поднимая на Алестара красивые, но испуганно-глупые глаза. – Я недавно во дворце…

– Ах, недавно… – протянул Алестар, присматриваясь уже внимательнее. – Ну-ка плыви сюда, золотце…

Торопливо взмахнув хвостом, девчонка подплыла ближе, вытаращилась восторженно. Алестар, забавляясь, похлопал по ложу ладонью, лениво погладил нежное гладкое плечико покорно опустившейся рядом девушки, спросил:

– Тинкалу ты варила?

– Да-а-а-а… – выдохнула светленькая, глядя ему в лицо и приоткрыв пухлые губы. – Ваше высочество недовольно?

– Мое высочество думает, что меда маловато, – усмехнулся Алестар. – Давай-ка подсластим.

Запустив руку в светло-золотистые волосы, он лениво пропустил пряди между пальцами, притянул девчонку ближе. Неторопливо поцеловал, прислушиваясь к себе: дрогнет ли хоть что-нибудь? Оторвавшись, взглянул в бирюзовую голубизну глаз, полных умиленного восхищения. Служанка разве что не облизывалась, подавшись навстречу и явно ожидая, что вот сейчас… Сейчас принц уложит ее на постель. А потом будут покои для наложниц, сытая спокойная жизнь, дорогие ткани и побрякушки. Пусть и недолго, до появления законной супруги, но…

Все это читалось на смазливом глупеньком личике так явно, что Алестара чуть не стошнило от чужой готовности отдаться, растечься под ним медузой, старательно ублажать и радоваться, что снизошли…

– Нет, невкусно, – усмехнулся Алестар, отталкивая так и норовящее прильнуть к его груди тело. – Плыви, позови госпожу Санлию.