Страж. Наемник

Данте фыркнул, проводив взглядом кахулов, скрывшихся в дальнем конце коридора. – "Угу, не жена, а серая мышка! Хотя о вкусах не спорят". – благодарно погладив стену, спрыгнул вниз. Мягко приземлившись на пол, Данте осторожно продолжил свое движение, постоянно прислушиваясь и размышляя на ходу. – "Откуда же вам знать, дорогие маги, куда подевалась энергия, и кто именно ее выкачал, если не задумываетесь о духе арены, которому совсем не нравится все то, что вы тут творите?… Хм, значит, эти самые установки есть на арене, иначе бы дух до них просто не дотянулся, а этот хитин дарта похоже ему не преодолеть, иначе бы уже с радостью перекачал все в меня. Как бы посмотреть на эти установки? Интересно, как они действуют, а то у меня сложилось странное впечатление, что здешняя энергия тьмы живая какая-то. Или мне просто кажется? И она просто вливается в того, кто ближе?"

Данте поморщился, и передернул плечами, кожа под чешуей немилосердно зудела, а сама чешуя не давала возможности нормально почесаться. – "Блин, рад, конечно, что тело восстанавливается, но как не вовремя-то! И кто же мне ответит на вопрос, какого ангела я вообще перешел в боевую трансформацию?! Больно же было до одури!… Хотя, лишняя защита не помешает, чешуя конечно не кольчуга и не бронежилет, но хоть что-то. Знал бы, что так удачно на кружку крови зарулю, использовал бы энергетический, а не физический переход, сэкономил, называется энергии блин!" – Данте раздраженно почесал культю крыла. – "Дурак, подох бы, если бы энергетический переход использовал, об ауре развороченной не забывай, маг недоделок!"

Коридор плавно сменялся коридором, Данте успешно избегал встречи с патрулями, заблаговременно запрыгивая на балки под потолком, и пережидая, пока воины не пройдут мимо. Охранные посты обходил тем же путем, только пару раз пришлось сломать хлипкие замки на решетках дверей, преграждающих путь.

По мере движения зуд все усиливался, от чего Данте тихо сатанел и уже прикидывал, не зайти ли в очередную камеру вместе с парой стражников, чтобы немного разрядиться. Левый глаз начал гореть и слезиться, застилая взор, левое крыло нервно подрагивало, обрубок правого начало ломить, передавая ноющую боль в мышцы спины. Наконец, не выдержав, Данте зубами отхватил заращенный кончик, боль начала понемногу стихать, а крыло восстанавливаться. Проследив за отрастающими костями, медленно покрывающимися сухожилиями и мышцами, пробормотал. – Слишком медленно, примерно пару миллиметров в минуту, не более.

Миновав очередной коридор, Данте вышел в западное крыло. Стальные тяжелые двери сменились решетками, в камерах за ними томились люди с ошейниками на шее. Тяжелая атмосфера усугублялась витающим в атмосфере почти осязаемым чувством безысходности. Из камер то и дело доносились стоны страдающих рабов, болезненный кашель резал слух, тяжелый удушливый запах немытых тел терзал обоняние, Данте чуть не стошнило, когда он пробирался вдоль них и почувствовал смрад, гниющего заживо человека. Из камеры донесся ослабленный болезнью голос, почти неслышный шепот.

– Убей меня.

Данте замер, задержав дыхание, приблизился к решетке и вгляделся в глубину камеры. Несколько человек лежащих вповалку, тихо стонущих и хрипящих были сплошь покрыты сочащимися гноем язвами, старыми рубцами от побоев, было видно, что некоторые из них искалечены. Заметил несколько крыс, поедавших плоть рабов никого не боясь, зверьки только юркнули в стороны, при появлении вампира.

Тяжело переваливаясь, к решетке подполз обросший и грязный старик, по всей спине сочились гноем пролежни, вместо одной руки культя и не хватало одного глаза, выбитого когда-то плетью надсмотрщика, косой рваный шрам пересекал все лицо человека наискосок. Каждое движение раба сопровождалось тяжелым надсадным дыханием с хрипами, старик временами останавливался, заходясь кровавым кашлем.

Глухо зарычав, Данте не выдержал, ухватившись за решетки и почти не заметив собственных усилий, раздвинул прутья и протиснулся между ними, оставив несколько перьев на полу. Осторожно перевернув старика на спину, Данте вгляделся в изможденное лицо раба. Старик еле слышно просипел.

– Убей… меня,… пожалуйста!

Произнеся фразу, старик потерял сознание, обмякнув на руках вампира. Ярость медленно поднималась из груди, только невероятным усилием воли, Данте не сорвался. Трясущимися от одолевающей злобы руками ухватился за стальное кольцо раба и с тихим металлическим лязгом сломал. Старик пришел в себя и с изумлением в единственном глазу посмотрел на вампира, левый глаз которого медленно разгорался багровым пламенем ненависти. Данте сквозь зубы процедил.