Страж нации

И вдруг на трибуну был приглашен коммунист Исаков Владимир Борисович, который сказал, что он представляет свердловских избирателей и предлагает, чтобы Председателем Верховного Совета был избран Ельцин Борис Николаевич. Под шум, который возник в зале, он героически закончил аргументировать свое предложение, и хотя оно не встретило потом поддержки следующих ораторов, мои симпатии были на стороне этого прозвучавшего мнения, которое шло наперекор официальному. Да, я в тот момент поддержал на выборах Б. Ельцина, и не просто поддержал, а голосовал за него во всех турах. Этого не скрывал и не скрываю. Нашей стране нужны были перемены. Для меня это было очевидно. И я видел в Ельцине человека, который сможет сломать тормозящую все новое партийно-номенклатурную систему в обществе. К сожалению, он превзошел все мои ожидания и сломал много больше.

В течение всего съезда мне довелось сидеть рядом с Дмитрием Антоновичем Волкогоновым. Мы много беседовали, и генерал Волкогонов подарил мне не так давно вышедшую его небольшую книжку о коммунистическом воспитании военнослужащих со своим автографом. Когда я сказал, что намерен поддержать Ельцина, Дмитрий Антонович достаточно резко мне возразил:

— Да вы что? Это же алкоголик! Как можно его избирать?

На что я также искренне ему ответил:

— Дмитрий Антонович, но я не знаю, кого еще. Потому что те, кого предлагает Горбачев… Ну, не верю я в кандидатуры, которые предлагает Горбачев. Давайте Вас! Готов выйти прямо сейчас на трибуну и, когда пойдет вопрос, выдвинуть Вашу кандидатуру.

Помолчав, Волкогонов вздохнул:

— Нет. Все-таки я уже в возрасте. Это не мое. Спасибо, не надо. Но Ельцина — нельзя!

Но что значит «нельзя», если нет серьезной альтернативы?

Такая альтернатива возникла, когда после провала И.К. Полозкова на голосование внесли кандидатуру А.В. Власова, очень серьезного, вдумчивого, интеллигентного, не вызывавшего такой активной аллергии, как Полозков, политика. Александр Владимирович Власов с 1988-го по 1990-й год был Председателем Совета министров РСФСР.

К сожалению, маховик предпочтений уже был раскручен, и к тому времени, когда появилась кандидатура Власова, поздно было менять приоритеты. Поздно было и менять кандидата. Смена кандидатур была субъективно верной, но объективно даже навредила.

Первый съезд народных депутатов остался для меня в памяти и тем, что меня как профессионала-юриста Ельцин привлекал первоначально к различным совещаниям. Бывали моменты, когда перед выходом только что избранного Председателя Верховного Совета РСФСР, за небольшим столиком в Екатерининском зале мы сиживали втроем: Ельцин, Сергей Шахрай и я. Мы обсуждали чисто процедурные вопросы, которые нужно было так или иначе решить. Планировали дальнейший ход съезда.

К счастью, иногда что-то удавалось сделать. Допустим, на Первом съезде, вернее, в кулуарах Первого съезда, мне удалось добиться, чтобы из текста проекта декларации о государственном суверенитете убрали целый пункт, где автономным республикам внутри РСФСР давался такой же государственный суверенитет, как и РСФСР в целом. Пункт был чудовищным, но на нем настаивали представители республик в комиссии и в рабочей группе. Председатель комиссии по проекту Олег Иванович Тиунов был не только юристом, но, в отличие от меня, и дипломатом. Он не выступал резко против этого пункта, а предложил мне взять инициативу по его торпедированию. Что я лихо и сделал и, к счастью, получил поддержку абсолютного большинства делегатов Съезда. Но получил и нелюбовь руководителей автономных республик на годы вперед — как недруга суверенитета национальных республик.

Страшно представить, что сейчас было бы, если бы в 1990 закрепили бы в декларации еще и государственный суверенитет республик в составе Российской Федерации! До того это были автономии. Даже исчезновение понятия автономии сыграло роковую роль в дальнейшем расшатывании стабильности страны. Хотя не скрою, первоначально казалось иначе…

Нельзя забывать причины. Когда автономные республики стали повышать свой статус, когда к ним потянулись многие автономные округа, которые тоже себя преобразовали в республики, то это была достаточно скоординированная попытка остановить разрушительные тенденции внутри СССР. Чтобы поджать автономиями позицию Ельцина и Хасбулатова по вопросу Союзного договора.

День принятия Декларации о государственном суверенитете РСФСР почему-то называют днем России. Глупо. Хотя это много лучше, чем при Б.Н. Ельцине 12 июня одно время, в подражание американцам, назвали Днем независимости. День России правильнее установить на 21 сентября, когда в 1862 году отмечалось 1000-летие России, либо на иной день, связанный с победоносным выбором будущего именно Россией, а не РСФСР.

Правда о Декларации 1990 года тем более не в моде. А ведь участники «Беловежского сговора» растоптали не только Конституцию СССР и Конституцию РСФСР (как и конституции других союзных республик), российская сторона в этом сговоре растоптала и Декларацию о государственном суверенитете России.