Страж неприступных гор

— Я убью этого сукина сына, — проговорила она. — Слышишь, Неллс? Эту паршивую свинью нужно прирезать, ибо такова судьба любой свиньи! Ты сам его для меня прирежешь и сдерешь с него кожу, готовься.

На «Трупе» Тихий уже обнаружил, что стал властителем морей — по крайней мере, того участка, по которому ходил «Кашалот». В поединке двух исправных кораблей неуклюжие маневры фрегата Ридареты обрекли бы его на гибель — но парусник Броррока был уже не кораблем, но лишь плавающим корпусом с такелажем. «Гнилой труп» пересекал его курс за кормой — если можно было говорить о курсе, — противопоставив двум средним оборонительным орудиям тяжелую бортовую батарею. Залп с расстояния в пятьдесят шагов разнес надстройку «Кашалота» и разорвал парус на бизань-мачте. Стрельба не решала исхода морских сражений, поскольку корпуса были все же прочнее корабельных бомбард, тем не менее орудийные ядра могли посеять опустошение в оснастке и вывести из строя многих людей. Неуправляемый корабль являлся почти беззащитной целью, имея возможность лишь огрызаться из тех орудий, перед которыми вежливо появился противник. «Кашалот» уже ничего не мог; ценой одной трещины в фальшборте «Гнилой труп» уничтожил его батарею, заваленную грудой поломанных досок и разорванных канатов. Уже стреляли друг в друга лучники и арбалетчики с обеих сторон, но Броррок видел, что Тихому хватает ума не ввязываться в схватку. Он вообще мог не спешить; сменив курс, он явно готовился развернуться, нацелив в сторону врага батарею с левого борта. Потом он мог спокойно зарядить орудия — неважно, сколько понадобилось бы на это времени — и пинать «Кашалот» в зад до тех пор, пока этот зад не разлетится в щепки. Корабль первого пирата Шерера был для него столь же опасен, как разрушенный склад на набережной в Ахелии — Броррок успел кое-что услышать о памятных беспорядках.

Сквозь ветер и дождь пробивались обрывки команд, отдаваемых на «Трупе»:

— …Фок ставь!.. Руль… так держать!.. Дер-р-ржать!.. Проклятые задницы!.. Выбр-р-рать!..

Старик перестал метаться по палубе, впав в оцепенение. Он топил все, что ходило по морям Шерера, ни в одном флоте не существовало корабля, с которым он не мог бы справиться. Его моряки творили чудеса на реях, он всегда мог уклониться от схватки с отрядом из нескольких кораблей или догнать одиночную жертву. Он подобрал и воспитал у себя на корабле мясников, которые в мгновение ока вырезали защитников взятого на абордаж парусника. Теперь же его корабль безнаказанно расстреливала стая грязных подонков, которые могли перепутать нос с кормой… Моряки беспомощно метались по палубе. Даже на мгновение происходящее нельзя было назвать сражением — с самого начала это было избиение в чистом виде. Старый пират вдруг представил себе гаррийскую таверну, где за пивом один моряк говорит другому: «Броррок больше не ходит по морям, слышал? Ха! Парни с „Гнилого трупа“ сломали ему руль и уничтожили „Кашалот“ даже без своей капитанши! Без всякого абордажа, хе-хе, просто бахнули по нему из орудий»

Дождь по-прежнему лил как из ведра. Стрелы снова вонзались в дерево и дырявили паруса. Кормовой надстройки уже почти не было — ее строили из более легких досок, чем сам корпус. Лучникам неоткуда было стрелять — в отличие от противника, у которого на носу и корме сновало множество вооруженных людей. Вопили пронзаемые стрелами матросы. С главной палубы отчаянно огрызались, но тут отозвались восемь орудий с левого борта «Трупа». «Кашалот» содрогнулся, треск ломающегося дерева заглушил все остальные звуки. Когда он смолк, крики стали громче. Под огромным красным полотном сорванного грота, среди канатов и обломков барахтались запутавшиеся моряки. Палуба была утыкана стрелами. Никто уже не сомневался, что после еще двух залпов с расстояния в полсотни шагов от прекрасного фрегата Броррока останется, собственно, лишь корпус, украшенный носовой надстройкой и увенчанный голыми мачтами.

Броррок сидел, прислонившись к фальшборту у носовой надстройки, и успокаивающе поглаживал по плечу Рыжего, который с разбитой головой прикорнул рядом; видимо, его чем-то крепко стукнуло. Очень крепко — Ридарете показалось, что лоцман Броррока не дышит.

— Смотри, помощь, — горько сказал Броррок, кивая в сторону залитого дождем моря.