Страж Порога

За эти двое суток он пережил больше, чем за предыдущие тридцать лет благополучной жизни. В прошлой жизни почти ничего не менялось с годами, все шло по накатанной, проторенной для всех, колее. Окончил школу, ничем не выделяясь среди сверстников, затем институт. По протекции удалось устроиться в областную больницу. Женился, развелся, защитил кандидатскую диссертацию. Годы проходили один за другим, одинаковые, словно доски в заборе. В последний же месяц события неожиданно понеслись обезумевшим гепардом, из ниоткуда возникла рукопись, рухнул, казалось, незыблемый, уклад жизни. А за эти два дня пришлось научиться спать сидя, в неудобном кресле зала ожидания, питаться пирожками неизвестно с чьим мясом, скрываться от подозрительных сотрудников милиции, которые особенно озверели после недавних взрывов в Москве. Николай оброс щетиной, был неопрятен. Один раз его даже приняли за бомжа, но денежная купюра, хрустнув в мощной длани служителя порядка, помогла избежать знакомства с местным «обезьянником». Способности внечувственного восприятия за эти дни обострились чрезвычайно, в ауре он теперь различал такие подробности, что с одного взгляда мог определить, чем человек болеет сейчас, чем болел недавно и чем будет болеть, увидеть настроение и общее самочувствие. Настроение находящихся рядом он не просто видел, а ощущал, как говорится, собственной шкурой. Когда соседом по залу ожидания оказался желчный старик, то в бок словно воткнули тысячи маленьких иголочек, а когда в электричке на сиденья напротив уселась влюбленная парочка, то сладковатый привкус появился даже во рту, а кожа на лице стала липкой и противной. Николай попытался носовым платком стереть липкую гадость, но не получалось, пока долговязая девица с прыщавым кавалером не покинули вагон.

Серьезных неприятностей избежать также не удалось, дважды Николай влипал в приключения. Первый раз, когда уже стемнело, на пустынной станции в вагон вошли четверо крепких ребят в масках, с резиновыми дубинками в руках. Пассажиров было немного, добры молодцы, переходя от одного к другому, взимали определенную сумму. Никто и не думал перечить, деньги небольшие, здоровье и нервы всяко дороже. Все шло тихо и спокойно до тех пор, пока четверка не добралась до Николая.

— Дядя, гони деньги, — загнусавил из-под вязаной шапочки один из громил. Николай не спеша поднял голову. Сквозь прорези маски на него смотрели пустые голубые глаза, как говорят, «не отягченные наличием интеллекта».

— Деньги, — скривил рот Николай. — А за что?

— За охрану поезда от бандитов. Не задерживай, гони двадцатку, — гнусавый тенорок звучал раздраженно.

За спиной говорившего зашевелились дружки, напряжение нарастало.

— И кто же это меня от них охраняет? — еще сильнее скривился Николай. Столь спокойное и даже смелое поведение в опасности не было свойственно ему ранее.

Но поделать с собой Николай уже ничего не мог. Новый Николай взял ситуацию под контроль и все увереннее нарывался на неприятности.

— Мы, если ты еще не понял, — ответил за гнусавого другой рэкетир, повыше, поздоровее.

— Нет, ничего не заплачу. Мне ваша охрана не нужна, — спокойно и твердо ответил Николай.

— Ах, ты, как ты сказал? — удивление на туповатых рожах оказалось заметно даже сквозь плотную ткань. — Не нужна? — гнусавый поднял дубинку. — Щас я тебе покажу — не нужна!

Николай легко вскочил, дубинка пронеслась мимо, со звонким щелчком ударила по спинке скамьи. Намерения бившего легко читались в его ауре, Николаю не составляло труда уворачиваться даже на пятачке между лавками. Гнусавый бил и бил, постепенно зверея, аура его налилась багрянцем. Николай так увлекся танцем уклонения, властью над собой и своим телом, что прозевал нападение сбоку. Один из дружков гнусавого зашел с другой стороны сиденья. Нацеленный в голову удар Николай заметил слишком поздно, успел лишь слегка уклониться. Боль взорвалась над ухом огненным цветком, в глазах потемнело. Уже падая, Николай успел увидеть людей в милицейской форме, вбегающих в вагон.

Очнулся оттого, что по лицу текла вода. Голова болела невыносимо, боль толчками выплескивалась из некой точки над правым ухом, волнами растекалась по черепу. Застонал, открыл глаза. Вода перестала течь, в руку ткнулась тряпка. Сел, вытер лицо, лишь после этого огляделся. На лавке напротив обнаружился усатый милиционер. Он старательно водил ручкой, бисерным почерком заполняя какую-то форму. Милиционер поднял глаза, улыбка неожиданно оживила служебную физиономию, сделала ее почти доброй.

— Вот и славно, что очнулись. Как вы себя чувствуете? Быстро вы оправились, хорошо, что вас задело вскользь. Пока вы были без сознания, со слов других свидетелей мы составили протокол. Подпишите, а то и так электричку задержали.

Морщась от боли, Николай взял предложенную ручку, расписался, вписал адрес, паспортные данные. Милиционер взял лист, пробежал глазами.

— Далеко от дома забрались, — заметил он с удивлением. — Куда едете?