Страж штормов

Джарик вздрогнул, его веки задрожали и приподнялись, и Телемарк облегченно выругался. Свободной рукой сняв с крючка масляную лампу, он поставил ее на столик рядом с кроватью. Зрачки мальчика сузились, как положено среагировав на яркий свет, но лицо по-прежнему выражало полное недоумение. Мальчик снова беспокойно зашевелился, не сознавая толком, где он и что происходит, — но он пришел в себя, чему лесник был очень рад. Так и не проронив ни единого слова, раненый выпил бульон, который поднесли к его губам, и Телемарку оставалось только надеяться, что теперь его пациент пойдет на поправку.

Телемарк когда-то служил лекарем наемников в армии герцога Корлина, он повидал немало людей с ранениями головы и знал, что заживают такие раны обычно очень и очень медленно. Человек после сильного удара по голове может даже лишиться рассудка, а этого мальчика, видит Кор, стукнули от души. И все-таки лесник надеялся на лучшее. Он вытащил повязки из котелка, выжал и стал ловко перевязывать рану. Все это время Джарик лежал неподвижно, его карие глаза смотрели в никуда.

Прошло несколько дней, но в состоянии мальчика не появилось заметного улучшения.

Однако годы, проведенные в лесу, научили Телемарка терпению. Другой на его месте уже потерял бы надежду и отправил больного в Корлин к жрецам Коридана, но лесник продолжал сам выхаживать своего пациента, хотя не сомневался, что как только Джарик выздоровеет, он сразу уедет. Тот, кто рискнул в одиночку сунуться в лес Сейт, не забудет про свои дела так легко.

Городок на берегу Скейновой Границы был маленьким, и его жители не привыкли к чужакам. Особенно к тем, что являются на закате на городскую площадь босыми и до красноты обожженными солнцем. Но после отдыха, мытья и отличного обеда в местной таверне Эмиен и Татагрес перестали слышать перешептывания старожилов.

На следующее утро Татагрес принялась выяснять, как им покинуть остров. У пирса на якоре стоял торговый бриг, направлявшийся к островам, лежащим за Главным проливом. Капитан должен был заплатить пошлину Килмарку, прежде чем судно пересечет пролив, поэтому ему не пришлось бы изменить намеченный курс, чтобы доставить в Скалистую Гавань женщину и ее слугу. Но капитан не доверял тем, у кого были дела в этой цитадели изгоев, и далеко не сразу согласился выполнить просьбу Татагрес.

— Все тамошние жители — пираты, — возмущенно заявил он. — Кость в горле честных торговцев!

Однако золото заставило его замолчать, хотя Эмиену затребованная капитаном плата показалась слишком высокой. За двенадцать золотых монет можно было привезти породистую кобылу из самого Дунморланда! Впрочем, если они не хотели ждать другого корабля, у них просто не было выбора.

Когда закончился прилив, бриг поднял якорь. Если Эмиену и было жаль четверых матросов, проданных начальнику гавани, чтобы оплатить их дорогу, он старался отогнать хмурые мысли. Знакомое покачивание палубы под ногами заставило его воспрянуть духом, и не успели скалы Скейновой Границы скрыться за горизонтом, как он попросил у капитана позволения присоединиться к команде. На бриге не хватало матросов, а у Эмиена не было ничего, кроме одной смены одежды, да и то порядком изношенной. Ему вовсе не улыбалось с наступлением зимы, когда дело дойдет до покупки плаща и зимних башмаков, зависеть от щедрости Татагрес.

Четыре недели матросской работы отлично закалили Эмиена, хотя вечерами он едва держался на ногах. Зато у него не оставалось времени на раздумья и он не страдал бессонницей. Выполняя работу обычного матроса, он был почти счастлив и ни о чем не тревожился. Когда на северо-востоке показались темные укрепления Скалистой Гавани, он даже пожалел, что плавание так быстро закончилось.

Помощник капитана велел убрать паруса, и Эмиен неохотно полез вверх по вантам. Якорь упал в голубые воды гавани, а вместе с ним упало настроение юноши. Когда в последний раз он видел эти берега, Таэн была еще жива, на его совести не лежало убийство. А теперь он стремился не только отомстить Анскиере; в придачу он жаждал власти.

По команде помощника капитана матросы спустили на воду шлюпку; на палубе уже ждал офицер, чтобы отвезти на берег сундук с пошлиной, предназначавшейся Килмарку. Эмиен спустился с бизань-мачты, уверенный, что его скоро позовет Татагрес.

Однако когда шлюпка отчалила, а его хозяйка так и не появилась, озадаченный Эмиен решил разыскать колдунью. Он постучал в дверь ее каюты, немного боясь, что Татагрес его прогонит, но женщина встретила юношу очень приветливо и сама объяснила, что у нее на уме.

— Иди к капитану, возьми расчет, а потом возвращайся ко мне. Мы отправимся на берег после заката — я не собираюсь связываться с Килмарком. Если мы хотим победить Анскиере, нам нужно соблюдать осторожность.