Абсолютно вымотанный я лежал прямо на скамейке арены. Трия плескалась в бадье. Лиска пила настойку трав для снижения головной боли от отката эликсира интеллекта. А Васька все никак не могла прийти в себя и только продолжала бормотать про золото. Как ни жаль было ее расстраивать, но в ближайшие два дня нам придется часть потратить.
Нужно было как минимум обзавестись броней, способной выдержать больше чем пару ударов. В идеале купить бы еще щит и меч для лучшей обороны, но боюсь, в данный момент найти что-либо лучше Жертвенного мне не удастся. Проблема еще в том, что я и с двуручным мечом обращаться умею только благодаря магии, а об остальном оружии и вспоминать бесполезно.
– Слушай, Лиска, – я даже глаза открыл, когда мысль постучалась мне в мозг, – а что, если мне выкупить свое место в рядах армии барона? Денег у нас завались, может, можно избавиться от этой чертовой службы?
– Хорошо бы. Но не выйдет, – со вздохом ответила наша умница, – это тебе не долг, который можно выкупить. Со службы тебя может попросить только сам барон. Ну или его сюзерен, но это случай очень особый. Но тебе грех жаловаться. Деньги есть, крышу над головой осталось только отремонтировать. На руках двадцать два золотых…
– То есть как двадцать два? – тут же встрепенулась Василиса. Еще немного, и я ей прозвище сменю на Жадная. Хотя беспокоится она правильно. – Ты же только что говорила сорок два!
– Двадцать еще эльф должен. Как его там?
– Хикото Гелобор, – напомнил я. Сейчас у меня мозги работали не хуже, ведь токсичные эликсиры мне сегодня пить не приходилось. – Он что-то про торговую компанию говорил. Из вечнозеленого леса. Кстати, это название, или он просто весь год зеленый?
– Скорее определение, – поморщилась Лиска, садясь на скамейке и опустошая еще один бутылек слабого очищения. – Черт, не помогает больше. Придется с больной головой пару дней ходить.
– Можем большое восстановление купить, благо теперь деньги есть.
– Ну нет. Вот еще, зря тратить серебро! Потерпит! – тут же возразила Васька.
– Прекращай! – решил я сразу поставить девушку на место, пока ее бережливость не встала нам боком. – Ты права, надо экономить. Но не на таких вещах. А хочешь помочь со сбережениями – лучше придумай, как еще заработать. И чтобы ты сразу свыклась с этой мыслью – завтра я собираюсь потратить несколько золотых. Мне доспех нужен.
– Ага, и учитель по его носке, – поддержала меня Лиска, – а то ты словно бочка с руками. Мечом владеешь, а доспех тебе не помогает.
– Вот уж спасибо за комплимент, – хмыкнул я, прекрасно осознавая, что девушка права. Я и сам чувствовал, что нагрудник, который мне в качестве уплаты долга отдал Черный страж междуречья, жизнь облегчил не сильно. Разве что от когтей чернорота немного защитил. – Ладно, давайте в дом перебираться. А то спать прямо на арене – это уже перебор.
Девушки неохотно, но согласились. Набросив на Трию балахон и засунув золотые под декоративную деревянную броню, мы вышли в темный проулок. Выложились мы сегодня по полной, сил практически не оставалось, но на всякий случай Жертвенный я носил теперь всегда. И воякам-то своим доверять было нельзя, что уж говорить об остальных. Более-менее можно было положиться только на девушек. Но и то еще вопрос.
Вроде рабы имели право выкупить себя в любое время. Если хотели. И даже поступить после этого на службу к тому же господину, но уже за жалование. В то же время он мог и отказаться от выкупившегося работника, а вот не принять выкуп не мог. Совсем другая ситуация обстояла с рабами душевного толка. Их жизнь напрямую была завязана на жизнь господина и освободиться они могли, только умерев, или если их перенаправит хозяин. Как поступил Улсаст.
В общем, освободиться совсем они не могли в принципе. Но в то же время жить могли вполне по-человечески, учитывая разнообразие видов и существ Валтарсии. Результат был немного предсказуем. Если за такими рабами хорошо ухаживать, вовремя их обучать и не обрабатывать до состояния трупа, они были самыми ценными, верными и самоотверженными соратниками. И как бы жестоко ни звучало, я всерьез подумывал это использовать.
Удар в спину заставил сделать меня несколько шагов вперед, но я сумел устоять на ногах. Ночное зрение единственного глаза давало весьма посредственное представление о том, что происходит, и противников я мог различить с огромным трудом. Напавший сзади выругался, и в рассеянном свете луны сверкнула пара кинжалов. Вот только я уже достал двуручник.