Страж зари

— Которым зад смазывают, когда его наказывают. Он понял, что сельская идиллия закончилась. Наступили московские будни.

— Я у тебя сумку оставлю?

— Бросай. А мыльце там можешь взять, — показала она на ведро с грязной мыльной водой и мутной пеной поверху.

— Даже так?

— А ты как хотел? Всухую?

— Поконкретнее нельзя?

— Да куда уж, ё-моё, конкретнее? По самые помидоры! — Тетя Люся вздохнула, что должно было означать глубокую печаль, и тяжело, с надрывом, закашлялась. С расстояния выплюнув харкотину точно в центр ведра, пояснила: — Ухожу я отсюда. Все. Шабаш!

— И куда?

Он знал, что старая зэчка тут не престо работает — живет. Другого угла у нее не было.

— Да плевать! Забодали, — ответила та с надрывом. — Вали уже. За котомкой пригляжу, не очкуй. Крысятничать еще девкой отучили.

— Я не…

— Паша! Не напрягай. В каптерку сам положи: руки грязные.

После общения с «конкретной» уборщицей уверенно-победное настроение как-то улетучилось. Отчего-то захотелось обратно к отцу Николаю и его хлебосольному столу. И чего он приехал? Воевать? Каяться? Доказывать?

Издалека все казалось проще, а сам он — сильнее. Он с усилием вспомнил пещеру и ощутил в руках и на губах тепло. И улыбнулся.

— Вот это правильно, — прокомментировала уборщица. — Наш девиз: «Не ссать».

В приемной он сделал то, чего до этого момента никогда себе не позволял. Он одним взглядом обездвижил секретаршу, пригвоздив ее к месту в той позе, в какой застал — с поднятой к прическе одной рукой и зеркальцем — в другой. Она так и сидела, уставившись на дверной проем, который Павел уже миновал. В кабинет Горнина он вошел тоже по нахалке — без стука.

— Явился? — спросило пространство голосом маг-директора. Его самого видно не было. Появился он только секунду спустя, выпрямившись в кресле. Оказалось, он просто наклонился, копаясь в нижнем ящике своего антикварного стола. — Ну и зачем ты это сделал?

— Вы же меня искали, кажется? — ощетинился Павел.

— Не придуривайся. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — зло сказал Горнин.

— Даже не собирался. Пожалуйста, уточните, что вы имеете в виду, — с оскорбительной вежливостью сказал отлученный маг. — Присесть позволите?

— Вот так, значит, решил? Хорошо. Зачем ты убил парня?

Павел, не дождавшись разрешения, шагнул, отодвинул стул и сел, положив руки на стол.

— Вы имеете в виду Илью, как я понимаю? Так вот, я его не убивал.

— Экспертиза показывает твой след с вероятностью около восьмидесяти пяти процентов.

Павел кивнул, подтверждая, что услышал эту цифру. Это было много. Или все же не очень?

— А остальные пятнадцать? — спросил он, рассматривая лицо человека, который еще недавно был его наставником. Ему казалось, что за то небольшое время, что они не виделись, тот здорово сдал. Постарел или, может, просто устал.

— Не увиливай. Я не знаю, что ты там придумал, но финт тебе не удался. Квалифицированные эксперты утверждают, что это твоих рук дело.

— Вы — в том числе?

Горнин уперся в него гневным взглядом:

— Мальчишка!

Возразить на это всегда трудно. Вместо этого Павел побарабанил по столу пальцами правой руки, и маг-директор невольно посмотрел на его руку. Павел, уловив этот взгляд, слегка хлопнул ладонью по поверхности стола, показывая, что ладонь его пуста, перевернул ее вверх, сжал кулак — крепко, до побеления, — чуть разжал, потом еще, еще — распахнул ее, и с ладони выпорхнула синица. Сделав полукруг по кабинету, уселась на люстру, чирикнула тоненьким голосом, задрала хвост и нагадила на стол, как раз между Павлом и Горниным.

Обалдевший маг-директор озадаченно посмотрел на белое пятнышко птичьего помета перед собой и произнес с осуждением:

— Не ожидал от тебя такого.

Павел смутился. Вообще-то он тоже не предполагал, что выхваченная им из-за окна пичуга начнет с того, что нагадит чуть ли не на голову маг-директору. Шевельнув пальцами, он заставил синицу исчезнуть, вернув ее в то пространство на улице, где она находилась за минуту до этого.

— И дерьмо тоже, — сварливо велел маг-директор, с почти комичной брезгливостью рассматривая растекшуюся на столе мутную каплю.

Его недавний подопечный повиновался, но не смог удержаться от того, чтобы результат птичьей жизнедеятельности растекся по оконному стеклу директорского кабинета. Правда, с наружной стороны. Горнин этого не заметил.

— Ну и что ты этим хочешь сказать? — осведомился он.

— Я не убивал.

— Для этого совсем не обязательно срать мне на стол! — взорвался маг-директор. — И вообще, это уже не мое дело.

— А чье? — с упорством обреченного спросил Мамонтов.

— Через два часа, — Горнин посмотрел на часы, — через два часа и семнадцать минут будет заседать комиссия. Придешь?

— Куда?

— Институт в Зеленограде. — Посмотрел на листок перекидного календаря перед собой и уточнил: — МИЭТ. У входа будет встречать человек с табличкой «Конференция».

— Нежирно.

— Тебе сразу Дворец съездов подавай! Размечтался. И так пришлось посуетиться. Рановато тебе еще нос-то задирать.

— А что, и там собирались?

— Я тебе вопрос задал!