Страж зари

— Перебьюсь без твоих подарков, — и принялся работать, снимая с крохотного помещения следы магического воздействия. Потом они, действуя согласованно и молча, подступили к ванной.

От испарения теплой воды, замешанной на крови, находиться тут было трудно. Тягостно-сладковатый запах крови давил на обоняние и психику, хотелось побыстрее покинуть место смерти, но два маг-директора старались стоически выполнять свои обязанности квалифицированных экспертов, не прибегая при этом к воздействию на окружающую среду, что могло бы значительно упростить их пребывание здесь.

Они не первый год работали в паре, и технология снятия «отпечатков» была ими давно оговорена и отработана. Другое дело, что в последнее время они старались — насколько возможно — ограничить свои встречи, но на их профессионализме это не сказывалось. Их магические следы никоим образом не должны накладывать либо воздействовать на магические следы того, чьи действия они расследовали и изучали. Редко, очень редко, на их общей памяти всего раза три, но порой возникали ситуации, когда арбитром в их споре, буде таковой возникал, выступал кто-то третий, для которого следы следовало сохранить в неприкосновенности. Один раз, и обоим это воспоминание не доставляло удовольствия, это был коллегиальный арбитраж. Несмотря на то что такой показатель — всего один случай за всю практику — мог считаться более чем удовлетворительным, повторять тот опыт никому из них не хотелось. Для обоих это было сродни тому, как если бы они находились под трибуналом. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было.

— Ты закончил? — спросил Перегуда.

— Нет еще. Давай-ка по комнатам еще пройдемся. Спорить в таких случаях не полагалось, но тем не менее Перегуда спросил:

— Зачем это? И так достаточно.

— Как знаешь. — Горнин вышел из ванной, жадно вдыхая показавшийся удивительно свежим воздух, хотя наверняка и здесь пахло кровью и смертью, только по сравнению с маленькой и душной ванной, где остывало тело мальчишки, перерезавшего себе вены обыкновенным перочинным ножиком, которые с некоторых пор в любом киоске свободно продают чуть ли не младенцам, это было уже незаметно.

— Ладно.

И они опять принялись собирать следы.

За пределами гостевых апартаментов, где работали два мага, шла обычная жизнь. Люди вкалывали, ели, ругались, убивали друг друга, любили, совершали покупки, мечтали и предавались страстям, но тут, в относительно небольшом пространстве, два человека, каждый из которых при желании мог бы стать королем, кинозвездой, предсказателем, подпольным миллионером, прожигающим жизнь, да и вообще кем угодно, трудились в поте лица, проявляя усердия куда большее, чем иной следователь, прибывший на место убийства. Посторонний же человек, если б такой случайно попал сюда в это время, с немалым удивлением увидел бы, как два немолодых мужика, явно не бедствующие, не то что ходят, а еле передвигаются по комнате, приоткрыв рты и рыская глазами по сторонам, делают дурацкие движения руками. Двое слепоглухонемых сумасшедших ищут выход, не иначе.

— Ну все? — наконец спросил Перегуда.

— Думаю, да. Пока.

На это многозначительное «пока», означающее не что иное, как намек на возможные будущие неприятности, Роман Георгиевич предпочел не обращать внимания. Тоже пока. Не царское это дело.

— Тогда пошли.

— Ты милицию вызывать будешь?

— А сам как считаешь? — язвительно поинтересовался Перегуда. — Ясное дело! Что же мне, в огороде его хоронить?

— Откуда мне знать, — пробормотал Горнин как бы про себя. В театре такие реплики обозначают пометкой «в сторону». — У тебя аппаратура сертифицирована?

— И опломбирована!

— А ты хорошо подготовился.

— Не дури, ты прекрасно понимаешь, что я здесь ни при чем.

— Да? А вот я что-то не помню, чтобы эксперту в индивидуальном порядке было разрешено не то что закупать, а даже пользоваться техникой. Как ты это объяснишь?

— Тебе я ничего объяснять не собираюсь, и не надейся. Так ты идешь?

— Ладно. Но пломбы я проверю. И еще одно. Я хочу, чтобы тут поработала моя «нюхачка».

— Зачем? Через полчаса мы с тобой и так все будем знать, без всяких там твоих девок.

— Тогда едем в Подольск.

Несколько секунд Перегуда сверлил своего оппонента огненным взглядом. Сумел бы — испепелил к чертовой матери!

— Я тебя еще раз спрашиваю — зачем? — наконец проговорил он, затолкав внутрь себя свои чувства. Спросил почти спокойно.

— Вообще-то я мог сказать, что это мое условие, и на этом остановиться, но я тебе отвечу. «Нюхачка» брала его след. Все эти дни. И ты, подозреваю, в курсе. Она должна идти по следу до конца. Это ее работа, и она ее выполнит.

— Ищейка? — надменно спросил Перегуда. И уточнил для полной ясности: — Легавая.

Горнин посмотрел на него долгим взглядом. Никакой доброты в нем не угадывалось. Ни на йоту.

— Так кто тебе был этот парнишка? — спросил он. — Будем разбираться?

— Ладно. Я согласен. — Перегуда скривился. — Пусть нюхает.

— Предупреди своих людей, а я сейчас ей позвоню.

— Только побыстрее! Мне еще милицию вызывать.