Стража Лопухастых островов

– Игорь, Коля, да проходите же в комнату! – Но поскольку он стояли, как прибитые к половицам, Анна Львовна сама шагнула к ним, в кухню. Домби-Дорритов шагнул следом и развел руки, словно собираясь обнять обоих мальчишек. Он по-прежнему был в блестящем фраке и манишке с бабочкой.

– Я очень-очень рад видеть участника нашего эксперимента и одного из неравнодушных зрителей. Очень-очень приятно!

Иге захотелось домой. Он не любил скандалы. От нехорошего ожидания у него тяжело холодело в желудке, словно туда положили замороженное гусиное яйцо. Но Ига помнил и то, что он «надежный парень», с которым «можно идти в разведку».

«Ну, держись», – сказал он себе.

А Домби-Дорритову сказал:

– Это не надолго.

– Э… простите, что?

– Не надолго, что вам очень-очень приятно, – вздохнул Ига. – Скоро будет наоборот. Когда увидите вот это. – И он протянул брошюру. Чарли Афанасьевич кругло приоткрыл рот и заморгал.

– В чем дело… Егоров? – неуверенно сказала Анна Львовна.

Ига почувствовал, что уже не робеет.

– Дело в том, что во время фокуса я на несколько минут оказался в кабинете у… этого господина Мишечкина. И нашел вот эту книжицу!

– Не может быть! Нет!.. И… чужие вещи брать непозволительно! – взвинтился Чарли Афанасьевич! – Тем более, здесь написано: «Для служебного пользования»!

– Вот поэтому мы вам и возвращаем брошюру, – объяснил Соломинка. Он стоял рядом с Игой и ничуть не волновался. По-журавлиному поджал ногу и чесал снятыми очками коленку. Медные волосы упали на глаза.

– И все-таки… – Анна Львовна поднесла к подбородку тоненькие пальцы. – Коля, Игорь, Чарли… Афанасьевич! Что случилось?

– Случилось, что этот… господин Домби-Дорритов совсем не артист, а… шпион и сочинитель вредного плана! – выдал Ига звонко и совсем уже бесстрашно. – Чтобы превратить наш город в армейский полигон!

– Игорь!..

– То есть он, наверно, артист, но только по совместительству, – невозмутимо поддержал Игу Соломинка. – А главным образом он лазутчик. Явился к нам под видом фокусника, чтобы все разведать и подготовить.

– Егоров и Соломин! Вы должны немедленно и как следует извиниться перед Чарли Афанасьевичем! – решительно известила своих учеников Анна Львовна. – А потом… сейчас… я… вы…

– Вы сначала прочитайте книжицу, – угрюмо посоветовал Ига. – А потом уж решайте: извиняться или нет… А если не даст, скажет, что секретная, то вот вам копия… – Ига аккуратно выложил на кухонный стол оттиски. – А мы пойдем… До свиданья…

– До свиданья, – сказал и Соломинка, поправляя медные волосы и укрепляя на носу очки.

На пороге Ига оглянулся. Не выдержал:

– Анна Львовна, вы конечно, у нас всего год. Для вас наш город, может быть, просто так… А мы здесь живем всегда… Если одного кнама случайно чуть не раздавишь, потом целую неделю вздрагиваешь. А они хотят всех… Здесь всё живое, а они…

И ушел. Вместе с Соломинкой.

Но у калитки Соломинка придержал Игу за рукав.

– Давай, подождем…

– Чего?

– Чего-нибудь… вон там… – И потянул его в кусты сирени у забора. Тети Вари не было видно, никто не помешал.

Они сидели в сирени, смотрели на крыльцо и ждали (чего?). Соломинка – хладнокровно, Ига – сумрачно. Потом на крыльце распахнулась дверь. Послышался громкий голос Анны Львовны, слова были неразборчивы. По ступеням сбежал Чарли Афанасьевич. Сбежал как-то странно, растопырив локти и оглядываясь. Следом вылетела плоская черная шляпа. Она ударилась о столбик навеса и со щелчком превратилась в блестящий цилиндр. Тот покатился по траве за хозяином, словно умолял: не бросай меня! Домби-Дорритов оглянулся. Поднял цилиндр. Подул на него. Надел. Оглянулся на крыльцо. Пожал плечами и с достоинством направился к калитке. Звякнула щеколда.

– Вот теперь всё, – сказал Соломинка. – Можно идти домой.

Ига глянул на свои электронные часики

– Великая Конструкция! Уже вечер! Будет мне дома…

3

Дома ему и правда «было». Но не очень. Главным образом за брюки.

– Во что ты их превратил! Новые, чистые… Неужели нельзя было прийти и переодеться, прежде чем гонять чертей по репьям!

– Мама, ну некогда же было! Потому что там такое… Даже к Степке до сих пор не смог забежать! Ух, разобидится…

–Кстати, о Степке! Разве ее не было с тобой на школьном празднике?

– Не… не было! Она сказала, что, наверно, пойдет с бабкой на рынок! Я так и думал! А что?

– Не ходила Степка на рынок. Бабушка ее приходила к нам, спрашивала, не гуляет ли она с тобой? Я думала, что она у вас в школе, успокоила…

– Не было ее!

– Бабушка сказала, что ее не оказалось дома с самого утра. Проснулись, а ее нет… Ты правда ничего не знаешь?

Ига тяжело помотал головой. И ощутил, как на него надвигаются новые события. Опять нехорошие.

– Ма-а, я к ней сбегаю! Я быстро!

– Стой! Переоденься сначала! И поешь! От тебя одни глаза остались!..

Ига все сделал одновременно. Натягивая старые штаны с бахромой и футболку, сжевал тут же кусок пирога (не заметил, с чем), сунул в прежний карман кнамий шарик, снова крикнул маме: «Я скоро!» и махнул на улицу.