Стража последнего рубежа

— Ой, не клянись, не клянись, худа не оберешься! — погрозила матуха росстанику и тут же оборвала себя: — Время дорого, мил-ватажники. Заря скоро. Сундук на вас оставить боле нельзя, а посему вместе к Рыбихе пойдем. Путь не дальний, да и поклажа нелегка. Ну, взяли!

…Посреди Гончарной улицы уже года три как возник, властно растолкав старинные особнячки своим сверкающим стеклом и металлом рылом, многоэтажный офисный центр. Шамиль Таскаев, дежурный охранник второго этажа, выйдя на балкончик покурить, заметил, как в снежных вихрях мчатся по-над тротуаром вдоль огромного сталинского жилого дома две пары не то собак, не то кошек, а за ними, точно тоже на живых лапах, бежит небольшой сундучок с выпуклой крышкой. От неожиданности охранник выронил сигарету, несколько секунд оторопело смотрел вслед невозможной процессии, потом громко выматерился и бросился в дежурку к телефону — звонить старшему смены и проситься в немедленный отпуск.

— Здесь она обитает, — задыхаясь, прохрипела Вошица, останавливаясь возле подъезда высоченного многоэтажного дома. Давло, Горох и Два Вершка бухнули сундук в снег и сами попадали поодаль — кто где. Сил на разговоры у незнатей не осталось.

Матуха, задрав голову, отыскала среди десятков темных окон нужное, быстро сплела заклинание и метнула его в приоткрытую форточку. Махоня проводил оставившую в морозном воздухе дымный след сплетку долгим тоскливым взглядом.

— Ну, ватажнички, подождем, — сказала Вошица и уселась на сундуке, спрятав голову в перьях.

Ждать пришлось недолго. В окне на третьем этаже зажегся свет, заколыхались занавески, мелькнуло бледным пятном женское лицо.

— Рыбиха — она личениха али как? — спросил Давло. Дюжий торопень устал меньше других, и его распирало от любопытства.

— Али как, — коротко отозвалась матуха. — Чаровница она. Ведьмачка по-нашенски. Понял?

— Ага, — кивнул Давло, расплываясь в улыбке. Всякий раз, когда ему удавалось переговорить с матухой, торопень радовался, считая, что Вошица тем самым выделяет его среди остальных ватажников и непременно оставит при себе, когда Кощ получит выкуп и отпустит незнатей на волю.

Запищал кодовый замок, и тяжелая подъездная дверь распахнулась. Высокая женщина, кутавшаяся в пушистую шубу, нетерпеливо махнула ватажникам рукой…

Пожилой консьерж, убаюканный умелым словом, спал, уронив голову на стол. Пустой подъезд наполнился шорохами и сопением — незнати следом за ведьмачкой поднимались на третий этаж. На обитой толстой кожей двери квартиры висела бронзовая табличка: «Хельга Фиш, магистр естественных наук. Живая энергетика, экстрасенсорика, темпорология».

В просторной, едва освещенной хрустальным бра прихожей хозяйка квартиры скинула шубу и предстала перед незнатями в коротком тугом кожаном платье с глубоким декольте — грозная и властная женщина, чей жизненный путь едва перевалил за третий десяток.

— Здрава будь, Хельга свет Иоганновна! — поклонилась ей матуха, и следом за своей атаманшей склонились и все ватажники.

— И вам не хворать, — сухо кивнула увенчанной тяжелыми черными косами головой ведьмачка. — Зачем пожаловали? Если без дела — рассержусь. Не вовремя вы меня потревожили, от работы оторвали.

— С делом, матушка, с делом! — зачастила Вошица, торопливо выталкивая вперед шипуляка. — Ты купец, у нас товар. Не возьмешь ли? Отдам недорого, сто отпоров всего. Он даром что дикий да немой, но в разуме и по хозяйству управляется складно. Бери — не пожалеешь!

Опустившись на корточки, отчего вся прихожая наполнилась пугающим скрипом кожи, ведьмачка внимательно оглядела Махоню, пару раз жестом попросив матуху повернуть шипуляка то одним, то другим боком.

— Дикий да немой? — наконец проговорила она и облизнула накрашенные губы. — Это хорошо. Но за дикого сто ключей — многовато будет, не находишь?

— Что ты, матушка моя! — всплеснула руками Вошица. — Это ж я тебе по дешевке отдаю, считай — даром почти. Вона Ставень давеча трех дикушек на торге брал, так по сто двадцать за нос выложил. А три — почти что гуртом. Кабы не горе горькое, ни за что б я Махоню нашего не отдала в чужие-то рученьки…

— Ладно, ладно! — чуть повысив голос, махнула полной рукой, украшенной золотым браслетом, ведьмачка. — Ждите здесь. Я скоро.

Поднявшись, она, покачивая обтянутыми блестящей кожей бедрами, удалилась в недра огромной квартиры. Незнати радостно переглянулись — дело выгорело!

Им не пришлось ждать долго. Ведьмачка вернулась с увесистым бархатным мешочком и старинным лорнетом в руках.

— Здесь девяносто ключей, — не терпящим возражений тоном сказал она, — десяток я удержала за спешность и позднее время.

— Что ж ты, матушка-а… — жалобно начала было матуха, но, столкнувшись с суровым взглядом хозяйки квартиры, осеклась и вывалила зазвеневшие ключи прямо на пол.

— Не веришь мне? Считать будешь? — изогнула бровь ведьмачка.

— Да уж буду, — проворчала Вошица, зло блеснув глазами, и забубнила, перекладывая ключи: — Один, второй, третий…

— Ну считай, считай. А я пока на ауру его погляжу. — Подняв лорнет, женщина уставилась через поблескивающие стекла на Махоню.