Стража последнего рубежа

– Мне пора! – Немец посуровел, пружинисто шагнул к двери. – Надеюсь, вы в полной мере выполните свою часть работы. Помните, от вас зависит очень многое. На всякий случай прощайте…

Он уже взялся за дверную ручку, но неожиданно развернулся, прошел к бару и вытащил бутылку «Хеннесси».

– Леонид Дмитриевич, предлагаю выпить за удачу. Она нам очень понадобится в ближайшие несколько часов.

Все еще находясь под впечатлением от пришедшего из-за горизонта сигнала, Канаев поднялся со стула, открыл дверцу резного шкафчика, механическим движением выставил на столешницу фужеры.

– Бокалов нет, рюмок тоже. Я тут не живу, бываю наездами. Но, если вашему утонченному вкусу претит пить из фужеров, могу распорядиться…

– Не стоит. – Убель разлил коньяк, улыбнулся, но в глазах его жила тревога.

– Glьck zu![22]

Канаев кивнул, молча выпил. Немец тоже влил в себя коньяк, со стуком поставил фужер.

– Да, вот еще что. Я видел в гараже снегоходы. Распорядитесь выделить мне один. Напрямик, через поле и лес, я доберусь до города быстрее, чем на машине.

– Вы едете в Зареченск? – удивился Канаев.

– Да. – Убель нетерпеливо прошелся по персидскому ковру, устилавшему пол. – И прошу вас, Леонид Дмитриевич, побыстрее!

Послушно взяв трубку, Канаев соединился с начальником охраны, отставным подполковником десантных войск Хамбаевым, и коротко распорядился насчет снегохода. Он не видел, как за его спиной немец, вновь разливший коньяк, неуловимо быстрым движением сдул с ладони в его фужер черную крупинку.

– Все готово, герр Убель. Снегоход вас ждет.

– Тогда на посошок! – Немец торжественно вручил фужер Канаеву. – Мне очень нравятся ваши алкогольные традиции, так что не будем их нарушать. Ну, вот и все. Я поехал.

– Но почему в Зареченск? – отставив опустевший фужер, вместо слов прощания спросил Канаев.

– Так надо. В архив я пойду после. Сейчас нужно произвести определенные подготовительные действия. Мои слуги уже покинули поселок и работают, теперь пришел черед их господина. Еще раз прошу, Леонид Дмитриевич, держитесь до последнего.

– Как в окопе под Курской дугой… – пробормотал Канаев. Коньяк неожиданно ударил ему в голову.

– Что-что?

– Ничего. Прощайте.

Немец вышел. Спустя несколько минут коротко рявкнул двигатель снегохода, распахнулись ворота, и Хорст Убель, низко пригибаясь к рулю, умчался в снежном вихре прочь. Если бы Канаев видел, что за ближайшим пригорком немец изменил направление движения, он немало бы удивился – Зареченск находился совсем в другой стороне. Но Леонид Дмитриевич, конечно же, видеть этого не мог. Его вдруг охватила волна бесшабашного веселья. Налив себе полный фужер благородно светящегося янтарем «Хеннесси», Леонид Дмитриевич залпом осушил его и потянулся к телефону.

– Алло, Асланбек? Зайди-ка, разговор есть. И закуску захвати…

Микроавтобус споро подкатил к украшенным традиционными красными звездами воротам архивного комплекса. Чеканин выбрался из машины, нажал кнопку звонка. Искаженный динамиком спикерфона голос представился сержантом Коростылевым и сообщил полковнику, что у него приказ никого не впускать.

– Доложи старшему, что прибыли полковник ФСБ Чеканин и лейтенант Стеклов. У нас допуск на территорию. И шевелись, сержант, шевелись!

Ждать пришлось недолго, Джимморрисон едва успел выкурить сигарету, как спикерфон ожил. Представившийся старшим лейтенантом Закряжным голос предложил продемонстрировать в глазок камеры удостоверение, после чего ворота открылись и микроавтобус въехал внутрь.

– Как обстановка? – деловито спросил у бледного старлея с повязкой дежурного по части Чеканин.

– Все тихо.

– Кто сейчас за Гонсовского?

– Временно майор Левачов, но он в Москве.

– В части есть старшие офицеры?

– Так точно. – Старлей кивнул на «главное здание». – Генерал Новиков.

– Проводите.

– Но… – Дежурный по части замялся. – Ему восемьдесят два года, он руководит научной группой…

– Тьфу ты! – рассердился Чеканин. – Вот что, старший лейтенант! Мне необходимо проверить «спецблок 500». Куда идти?

– Туда. – Офицер растерянно махнул рукой в сторону белой будки в глубине архивного комплекса.

К КПП подбежал ефрейтор с одутловатым сонным лицом. Старлей крикнул:

– Никодимов! Проводи товарища полковника и товарища лейтенанта. Начкару я сейчас сообщу. Поступаешь в их распоряжение!

– А как же наряд? – с ленцой в голосе поинтересовался ефрейтор.

– От-ставить! Коростылев за тебя подежурит. Выполнять!

– Есть! – вяло козырнул ефрейтор и, покосившись на Чеканина, а более всего – на длинноволосого Джимморрисона, двинулся вперед, указывая дорогу.

Начальник караула, улыбчивый лейтенант с мотострелковыми эмблемами в петлицах, ждал их у входа на объект. Рядом застыл часовой с автоматом наизготовку. Начкар представился, потребовал документы, затем приоткрыл дверь.

– Прошу. Я три года тут. На моей памяти вы первые, кто интересуется объектом. Что-то случилось?

– Все в порядке, лейтенант. Просто нужно кое в чем удостовериться, – буркнул Чеканин и шагнул в караульное помещение.