Стража! Стража! (пер. С. Жужунавы под ред. А.Жикаренцева)

– Но мы всрвно им показали! – возбужденно воскликнул он, когда все четверо начали косой откат к противоположной стене. – Мы ведь задали им жару? Научили так, что этот урок они не скора збудут, э-э?

– Этточно, – согласился сержант, но без особого энтузиазма.

Он по-прежнему размышлял над особенностями личной жизни своего непосредственного начальника.

Но Ваймс пребывал в том настроении, когда в подбадривании не нуждаешься.

– Ха! – проорал он в темноту переулков. – Что, не нравится? Жрите эту вашу, вашу, вашу, как ее там… в общем, что хотите, то и жрите! Прячьтесь по своим домишкам, трусы!

Он запустил в воздух пустую бутылку.

– Два часа! – проорал он. – И все споко-о-о-ойно!

Для нескольких теней, изрядное время молчаливо маячивших неподалеку от четверки, эта новость была весьма поразительной. Только чистое остолбенение помешало им проявить свой интерес в более откровенной форме. Эти люди, сразу видно, стражники, подумали тени, шлемы и все остальное у них на месте, только с какой стати они околачиваются тут, в самом опасном районе Анк-Морпорка? Так что они продолжали наблюдать – с зачарованностью стаи волков, не сводящих глаз с кучки овец, которые мало того что сами притрусили на полянку посреди густого леса, так еще игриво бодаются и блеют. В итоге, разумеется, все равно получится баранина, однако покамест по причинам сильного любопытства расправа откладывалась.

Моркоу одурело поднял голову.

– Где мы? – простонал он.

– Идем домой, – просветил его сержант.

Он перевел взгляд на испещренную дырками от арбалетных стрел, изъеденную червями и исполосованную ножами надпись прямо у них над головами.

– И мы идем прямо, прямо, прямо… – он скосил глаза, – по переулку Нежности.

– Переулок Нежности – это не домой, – кисло пробурчал Шноббс. – В переулке Нежности нам делать нечего, это в Тенях. Если нас застукают, как мы гуляем по переулку Нежности…

Наступил напряженный момент, в течение которого осознание реальности совершило отрезвляющую работу хорошего ночного сна или нескольких пинт черного кофе. Все трое, словно по молчаливой договоренности, сгрудились вокруг Моркоу.

– Что будем делать, капитан? – высказал общую мысль Колон.

– Э-э… Позовем на помощь, – неуверенно предложил капитан.

– ЗДЕСЬ!

– Согласен, не стоит.

– Как мне кажется, мы, должно быть, с Серебряной улицы повернули налево, а надо было направо, – дрожащим голосом пролепетал Шноббс.

– Что ж, это была ошибка, и теперь главное не торопиться, чтобы не допустить еще одну, – громко отчеканил капитан.

И тут же пожалел об этом.

Послышались звуки шагов. Где-то слева от них захихикали.

– Мы должны образовать квадрат, – отдал распоряжение капитан.

Все попытались образовать точку.

– Эй! Что это было? – нарушил молчание сержант Колон.

– Что?

– Вот, сейчас опять. Какой-то кожаный звук.

Капитан Ваймс попытался отогнать мысли о капюшонах и убийствах посредством удушения.

Насколько ему было известно, существует много богов. У каждого ремесла есть свой бог. Есть бог попрошаек, богиня проституток, бог воров, может, даже бог убийц из-за угла.

Но интересно, существует ли в этом огромном пантеоне бог, который бросил бы милосердный взгляд на преследуемых и вполне невинных слуг закона, явно находящихся на грани гибели?

Наверное, нет такого, с горечью подумал Ваймс. Людишки вроде них недостаточно стильны для богов. Попробуй-ка найти бога, который станет беспокоиться о бедолаге, выбивающемся из сил ради жалкой кучки долларов в месяц. Нет, это не для богов. Они снисходят со своих вершин ради хитрого проныры, шляющегося по храмам и тырящего всякие драгоценности, но не ради лишенного воображения трудяги, который каждую ночь топчет городские мостовые.

– Опять зашуршало. Точно, что-то кожаное… – уточнил сержант, любивший называть вещи своими именами.

А затем раздался звук…

…Похожий на шум от извержения вулкана или кипящего гейзера; так или иначе, это был долгий скрежещущий РЕВ, подобный которому издают мехи в кузнице титанов…

…И все же это было лучше, чем последовавший затем свет, бело-голубой и такой пронзительный, что рисунок кровеносных сосудов сетчатки отпечатывается на внутренней поверхности затылка.

И свет, и звук длились и длились. Пока внезапно все не закончилось.

Черная пауза заполнилась багровыми образами и легким стеклянным позвякиванием – когда к ушам вернулась способность слышать.

Некоторое время стражники сохраняли абсолютную неподвижность.

– Ну вот, – слабо пробормотал капитан.

После еще одной паузы он приказал – предельно четко и ясно произнося согласные, словно опуская в щель монеты:

– Сержант, возьмите несколько человек и разберитесь.

– Разобраться в чем, сэр? – переспросил Колон, но к этому времени до капитана дошло, что если сержант возьмет несколько человек, то он, капитан Ваймс, останется в полном одиночестве.

– Нет, у меня есть идея получше. Пойдем все вместе, – твердо заявил он.

И они пошли.

Теперь, когда их глаза привыкли к темноте, они различали впереди туманное красное свечение.